Шхельда
На высоком левом борту ущелья Адылсу в Приэльбрусье, у слияния рек Адылсу и Шхельда, в мае 1947 г. появились первые палатки альпинистского лагеря «Шхельда» добровольного спортивного общества (ДСО) промкооперации «Спартак». Оно было образовано в 1935 г. Каждая из многочисленных артелей промысловой кооперации ежемесячно отчисляла в ДСО 2% от своей прибыли. Этих средств было вполне достаточно для ведения физкультурно-спортивной работы и дальнейшего развития общества.
В то время оно не нуждалось в дотациях от государства. Любая артель тогда представляла собой небольшое производственное предприятие, в котором обычно работали до 40 человек. На современном языке – «предприятие малого бизнеса». Для примера возьму нашу артель «Промпереработка» Ленгоравторсырьепромсоюза, в которой я сам до призыва
в армию работал электролизником. Артель вела переработку использованных консервных банок и отходов пищевой и технической жести. Все эти выброшенные на свалки материалы были покрыты оловом, которое мы снимали с них с помощью электролиза.
Металл, очищенный от олова, снова использовался для изготовления более мелких банок и баночек для гуталина, вазелина и др. Нашу готовую продукцию забирала работающая рядом за забором артель «Техножир». А полученное олово сдавалось государству и обходилось оно в 3,5 раза дешевле добываемого в природе. Бросовых банок и жести было так много, что работа велась круглосуточно. Артели с таким производством считались довольно богатыми, и те 2%, которые перечисляла артель в фонд ДСО «Спартак», были весьма весомыми.
На эти-то средства и решили создать альплагерь. На выбранное для него место были привезены и установлены 4-местные стационарные брезентовые палатки и большая армейская палатка для кухни, к которой примкнул длинный навес со столами и лавками. Хозяйственную «идиллию» завершали 2 армейских котла. Маленькие палатки инструкторов расположились на один ярус ниже по склону на краю обрыва к реке Шхельда. Выше столовой в склоне был вырыт глубокий погреб, где первоначально хранились запасы продуктов. В самом начале июля заехали участники 1-й смены, и работа началась. В сезоне 1947 г. альплагерь работал только 2 смены. Среди первых его участников был и мой будущий тренер по альпинизму, ленинградец Пётр Буданов.
За эти вихрем пролетевшие годы в «Шхельде» изменилось многое, но место, где когда-то горели лагерные костры, осталось пока незастроенным. Перед костром всех участников отправляли в лес у лагеря за сухим хворостом и сучьями. С годами их становилось всё меньше, и отряды, проводившие свои занятия вдали от лагеря, собирали хворост и сучья там, принося их в «Шхельду» под клапанами рюкзаков. Сначала каждый отряд показывал заранее подготовленные номера самодеятельности. Иногда устраивались забавные шутки-розыгрыши. После этого, ещё засветло, зажигали костёр.
Его всегда складывали большим и высоким. Основная часть костра, сложенная из мелкого хвороста, прогорала быстро, а вот более толстые сучья и небольшие брёвнышки, заложенные внутри, горели довольно долго, иногда и до утра. Когда костёр становился не очень большим и подступала темнота, все тихо усаживались вокруг ярусами поближе к огню. Кто-либо из бывалых альпинистов брал в руки гитару, и начинали звучать негромкие песни, а все присутствующие тихонько подпевали. Любимой песней тех лет была «Баксанская» – песня альпинистов, сражавшихся с фашистами в районе Приэльбрусья: Где снега тропинки заметают, Где лавины грозные шумят, Эту песнь сложил и распевает Альпинистов боевой отряд…
Другая – «Барбарисовый куст» – также была очень популярна, но она грустная, пелось в ней о погибшем альпинисте. Ещё одна – «Передо мной Белалакая» – рассказывала о неудобствах холодной ночёвки. Печальные и тихие песни сменялись громкими и задорными. Среди таких одной из первых звучала «Репшнур-верёвочка», в тексте которой иногда доставалось и работникам альплагерей. Например, были в ней такие строки: «Когда пришли мы в душ помыться, увидел каждый человек, что эта тёплая водица текла из речки Алибек…». Другая задорная песня пелась в ритме марша и называлась «Никогда и нигде не унывай». В ней есть шутливые, но очень оптимистичные слова:
Если ты летишь в глубокое ущелье
И вершина говорит тебе: «Прощай!» –
Закаляй свой оптимизм –
Это тоже альпинизм,
Никогда и нигде не унывай!
Каждый мог стать соавтором песни, придумав и исполнив свой куплет. В такие вечера отбой по лагерю не объявлялся, и романтика для желающих продолжалась до рассвета. Альпинисты обычно подшучивали друг над другом, например, засовывали крапиву в спальные мешки, а тех, кто уже спал, старались незаметно измазать сажей, зубным порошком или зубной пастой. В волосы прикрепляли репей. Новая шутка появилась, когда лагерь стал сам снабжать себя свежим мясом. Коровы и бычки паслись поблизости, и шутникам не составляло большого труда, пока в палатке никого не было, завести туда между кроватей одного из животных. При входе в палатку нужно было слегка наклониться вперед, как бы нырнуть туда головой. И как только жилец палатки «нырял» в неё, его лицо утыкалось в заднюю часть животного… Затем у жителей этой палатки возникала новая проблема: коровы и бычки задом выйти наружу не могли…
Для меня этот альплагерь открылся так же, как и альпинизм, – через горные лыжи. Случилось это в 1953 г. «Шхельда» открывала свой первый зимний сезон, в котором проводились только 2 смены. Первая начинала свою работу в начале февраля, а вторая заканчивалась в середине марта. Все члены сборной команды горнолыжников Центрального Совета ДСО «Спартак» получили сразу по 2 бесплатные путёвки (на обе смены). Приехали спортсмены из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Таллина, Воронежа и других городов. Запас продуктов и всё необходимое для автономного проживания было заготовлено ещё с осени, так как дорога от г. Тырныауз до пос. Терскол в те после -военные годы почти всю зиму была всегда завалена глубоким снегом.
В Приэльбрусье тогда проживало очень мало народа, а альплагеря и редкие спортбазы зимой не работали. В Нальчик все добирались разными поездами, а оттуда до Тырныауза нас везли на автобусе. Переночевали в прекрасной и единственной гостинице города. Ещё до рассвета работники её ресторана накормили всех завтраком и выдали продукты для перекуса. В темноте автобус подвёз нас на край города, где начиналось узкое скалистое ущелье. При свете фар автобуса мы надели горные лыжи «мукачи» (производства фабрики из украинского г. Мукачево). Крепления у них тогда были тросовые, как у прыгунов с трамплина.
В задние крючки креплений мы тросики не встёгивали, и это позволяло двигаться по равнине, свободно отрывая пятки от лыж. Идти предстояло преимущественно в гору и, чтобы лыжи не скользили назад, мы их обвязывали 5-метровыми репшнурами. Закинув рюкзаки за плечи, вся наша команда, растянувшаяся в длинную цепочку, двинулась вверх по Баксанскому ущелью. Один тренер шёл впереди, другой – в середине, а третий – замыкающим. Пройти предстояло 24 км. Среди нас были 4 девушки: врач – звали её Валя, две Любаши из Москвы – Комисарова и Гуреева, и из Ленинграда Саша Меньшикова. По дороге, в районе селения Верхний Баксан, перекусили. В пос. Эльбрус вошли уже в сумерках.
Оставшиеся 3 км пути по ущелью Адылсу были довольно крутыми. В лагерь мы пришли в полной темноте. «Шхельда» встречала нас при свечах, так как дизель-генератор уже не работал. Прекрасно поужинав, мы получили спальные мешки и улеглись вповалку в зале главного корпуса на пол, где уже были матрасы. Устали, конечно, здорово и спали до утра беспробудно. Первое горное утро встретило нас изумительной погодой: яркий голубовато-белый снег, голубое-голубое небо, припудренные искрящейся белизной сосны и грозный оскал скальных башен вершины Шхельда…
В лагере ещё не было помещений, приспособленных для зимних условий, тем не менее всех прибывших успешно разместили. Женщин поселили в прачечной, там всегда было тепло от кочегарки, подогревавшей воду для душа. Ребят поместили в методический кабинет главного здания. Он находился прямо над кухней, и от этого там также было тепло. Тренеров устроили в кабинет директора, поставив туда электронагреватель. А в большом зале тепло поддерживалось двумя кирпичными печками, топившимися дровами и углём. К окружавшей нас красоте прибавилось ещё одно яркое впечатление – белый хлеб. Его пекли ежедневно прямо здесь. Был он всегда тёплым, пышным и мягким, с хрустящей верхней корочкой, и очень вкусным.
Такой хлеб я ел ещё лишь однажды в 1956 г. на Тянь-Шане после восхождения на пик Победы. В посёлке Оттук его пекли геологи одной из геологических партий. В Приэльбрусье каких-либо горнолыжных трасс тогда не было. Для тренировок мы выбрали пологий склон на другой стороне Адылсу, где в небольшой, выложенной из камней сакле жила пожилая женщина-балкарка, какимо чудом оставшаяся после переселения всех балкарцев в Среднюю Азию. Место оказалось прекрасным, но недостаточным для тренировок квалифицированных спортсменов-горнолыжников.
Два более слабых отделения тренировались на этом склоне, а члены сборной команды, получив на 5 дней продукты, уходили вверх по ущелью Адылсу к Башкаринскому леднику, где на тыльной стороне его правой боковой морены находилась «Зелёная гостиница» – маленький комфортабельный домик, в котором можно было разместить до 20 человек. Лыжню пришлось прокладывать туда на лыжах, обвязанных репшнурами, что мы уже прекрасно умели делать. Путь проходил через поляну Кошей, под крутыми склонами вершины Чегеткара-баши, с выходом прямо на Башкаринский ледник.
Вся верхняя часть летней тропы зимой перекрывалась лавинами со склонов вершины Курмычи. В домике 18 человек поместились на 2-ярусных нарах, а двое дежурных спали на полу. На верхних нарах всегда было жарковато, на средних – умеренно, а на полу – прохладно. В домике имелась чугунная печка типа «буржуйка», которую топили дровами, и керогаз для приготовления пищи. Однажды, попробовав его зажечь, мы нанюхались очень неприятных запахов и больше керогаз не зажигали, а пользовались принесёнными с собой из лагеря обычными примусами, добавляя в керосин немного бензина.
На тыльном склоне морены, недалеко от домика, протоптали 2 трассы для слалома, а на леднике Джанкуат – трассу для слалома-гиганта и скоростного спуска. И вот 5 дней тренируемся на «Зелёной», а два дня живём в «Шхельде». Пробовали проводить тренировки в районе лагеря на конусах выноса лавин, но это были не трассы, а «булыжные мостовые». Выровнять или срезать все кочки, которые образовывались после схода и смерзания лавины было невозможно, да и абсолютную безопасность обеспечить сложно.
На базе альплагеря «Шхельда» объединялись, вырастали и оттачивали своё мастерство многие известные команды альпинистов ДСО «Спартак». Самими яркими были команды Виталия Абалакова из Москвы, объединённая команда Ивана Леонова, киевская Анатолия Кустовского, ленинградская Петра Буданова и местная команда, руководимая Михаилом Хергиани. Но всё же главную работу с альпинистами вели рядовые инструкторы. Большинство из них не стали великими и известными спортсменами, но «Шхельда» всегда славилась высоким качеством подготовки альпинистов. Трудно сейчас вспомнить всех инструкторов, передававших свой богатый опыт следующему поколению, но некоторые фамилии память сохранила.
Это Густав Деберль, Борис и Надежда Семеновы из Волгограда, Сима Воронова, Берта Клецко, Люся Аграновская из Ленинграда, Курбан Гаджиев из Махачкалы, Маша Готовцева, Виктор Тур, Тоня Клопова из Москвы, Женя Тур из Горького, Юра Гави, Леня Лозовский из Минска, Гарик Полевой, Ася Клокова из Киева, Сережа Кисель из Краснодара, Шакир Тенишев, Леонид Рубанов из Нальчика, Дайнюс Макаускас из Каунаса, Толя Махинов из Кишинёва и многие другие. Руководили ими начальники учебной части Иван Леонов, Ангелина Лупандина, Валентин Коломенский. С приходом в 1954 г. на должность начальника лагеря Арона Исааковича Шевелёва строительство новых объектов и благоустройство территории активизировались.
Был построен плавательный бассейн. Вместо палаток вдоль склона вытянулись двумя рядами деревянные павильоны. От нижней дороги вверх поднялась длинная бетонная лестница, а на месте стационарных палаток появились спортивные площадки для волейбола и тенниса. В связи с расширением лагеря и недостатком электроэнергии от дизель-генераторов на противоположном берегу реки Адылсу в 1959 г. была построена небольшая гидроэлектростанция, способная обеспечить электроэнергией все 4 альплагеря ущелья. На этом «вольные хлеба» «Спартака» и «Шхельды» закончились.
В профсоюзах началась реорганизация, был создан Всесоюзный совет ДСО профсоюзов, а также Управление альпинизма. Мелкие артели были ликвидированы, а крупные преобразованы в производственные предприятия и переведены в систему местной промышленности. В итоге из названия ДСО «Спартак» исчезло слово «промкооперация». 2% от прибыли уже несуществующих артелей также закончились. До этого в «Шхельде» успели составить проект сооружения козырька над участком дороги, где зимой всё перекрывалось лавиной, но после реорганизации о таком дорогом строительстве вопрос даже не поднимался. Невзирая на все нововведения, лагерь продолжал развиваться.
Популярность зимних смен возросла в разы. Вскоре был построен 3-этажный каменный корпус, в котором стали размещаться тренеры и участники зимних смен. По инициативе начальника учебной части Валентина Коломенского и при непосредственном участии инструктора альпинизма и прекрасного горнолыжника Игоря Рощина прямо над лагерем была прорублена в лесу 400-метровая горнолыжная трасса. Были установлены друг за другом два лыжных подъёмника и по сторонам трассы – сетчатые ограждения. Лыжники пристёгивались к движущемуся стальному тросу своими бугелями.
На освещённой площадке теннисного корта заливали каток, на котором желающие могли кататься. В зимние смены, кроме официальных праздников 23 февраля и 8 марта, отмечали ещё так называемый «старый Новый год»: организовывали большой концерт самодеятельности и танцевальный бал, по возможности, в масках и маскарадных костюмах. Отбой в праздничные вечера обычно по лагерю не объявлялся, а подъём звучал на 1 час позже. Летом же одним из ярких праздников был Всесоюзный День физкультурника. Все 5 альплагерей Баксанского ущелья – «Джантуган», «Эльбрус», «Шхельда», «Адылсу» и «Баксан» – готовили свои команды для участия в соревнованиях по волейболу, баскетболу, перетягиванию каната и плаванию.
Чаще всего все они проводились в «Шхельде». Команды, победившие в своих видах, награждались огромными бисквитными тортами, призёры – тортами поменьше, а последние две команды – совсем маленькими. Но без наград никто не оставался. В период реорганизации профсоюзов Кабардино-Балкарский обком КПСС на правом берегу Шхельды, в густом лесу почти напротив лагеря «Шхельда», развернул строительство своей базы отдыха. В связи с этим очень быстро в ущелье Адылсу была построена высоковольтная линия электропередачи, идущая до верхнего альплагеря «Джантуган».
Цена этой электроэнергии для «Шхельды» оказалась в 2,5 раза выше, чем от своей гидроэлектростанции, но Управление альпинизма приняло решение платить Министерству энергетики, отказавшись от эксплуатации своей станции. В итоге её закрыли, даже не законсервировав, и через некоторое время всё её уникальное оборудование превратилось в хлам. Летний сезон 1971 г. для «Шхельды» был юбилейным: лагерю исполнилось 25 лет.
В честь этой даты в главном корпусе были установлены красочные стенды с подсветкой, рассказывающие об истории лагеря и людях, работавших в нём. Стенды спроектировал и оформил инструктор лагеря, профессиональный художник-оформитель ленинградец Вениамин Бесчастный. К юбилею была выпущена серия оригинальных нагрудных значков большого и малого форматов (последние – 5-тысячным тиражом). Все ведущие альпинисты ДСО «Спартак» и ветераны альплагеря участвовали в проведении юбилея.
Для повышения безопасности Управление альпинизма строго регламентировало маршруты восхождений на значок «Альпинист СССР» и на 3-й спортивный разряд. С большим трудом, в порядке исключения, альплагерь «Шхельда» в 1971 г. получил разрешение на проведение отрядами начинающих альпинистов двух больших многодневных походов. Маршрут одного проходил по долине Адырсу с восхождением на вершину Местиатау (1Б к.т.), затем через Местийский перевал попадали в Сванетию, шли от Местии до селения Мазери, купались в Мазерских нарзанах и возвращались через перевал Бечо в «Шхельду».
Два отряда новичков (всего 102 человека) успешно прошли этот маршрут. Второй поход проходил по ущелью Ирикчат через два безымянных перевала в боковых отрогах восточной вершины Эльбруса до горячих минеральных источников в верховьях реки Малки. Затем возвращались в ущелье Ирикчат, совершали восхождение на вершину Западная Ирикчат (1Б к.т.) и шли в лагерь. Этот путь успешно прошёл другой отряд новичков из 57 человек. Руководили этими походами старшие инструкторы лагеря ленинградка Берта Клецко и свердловчанин Николай Павлов.
Участники походов получили массу новых впечатлений. Весь лагерь торжественно встречал своих «первопроходимцев», как в шутку тогда их называли. Всплески активности в повседневной лагерной работе отмечались и в последующие годы. Лагерь рос. Каждый его начальник обязательно оставлял после себя какой-либо «памятник». При первом начальнике – Осипе Даниловиче Гринфельде – вырос главный корпус, при втором – Ароне Исааковиче Шевелёве – появились бассейн, ГЭС и спортивные площадки, при третьем – Якове Израилевиче Юдовиче – зимний 3-этажный корпус.
При четвёртом – Юрии (Юсупе) Магомедовиче Мурзаеве – горнолыжная трасса с подъёмниками. При пятом – Александре Абрамовиче Гуревиче – был создан выше по ущелью Шхельда лагерь-спутник для отдыха детей одного из Прохладненских совхозов, снабжавшего «Шхельду» овощами и фруктами. (Нынешний директор Магомет Тимукуев построил каменный 3-этажный корпус на 96 мест с кафе и бильярдным залом. – Прим. ред.) После распада СССР размеренный и спокойный ритм работы альплагерей в корне изменился.
Теперь перед «Шхельдой» вас встречают пограничники, как когда-то они встречали нас в далёких горах Тянь-Шаня и Памира на границах с Китаем и Афганистаном. «Шхельда» работает сегодня уже 64-й год и все те люди, которые когда-либо побывали в этом лагере, ощутили на себе ту дружную и сердечную атмосферу, которая в нём всегда царила, и на всю жизнь сохранили о нём добрые и светлые воспоминания.
