Художественное описание природы
Цель исследования - выявить интеллектуальные и эстетико-этические усилия автора при создании художественного описания природы (объект лингвистического изучения). Задачи - определить этапы и признаки таких усилий и наиболее широко применяющиеся языковые средства. Описание живой и неживой природы в художественном произведении требует высокой креативности и развитой системы оценок, чувства прекрасного со стороны автора и читателя.
В понятие языковой личности включается не только языковая компетенция и определенные знания, но и интеллектуальная способность создавать новые знания на основе накопленных, то есть креативность. Отсюда следует, что сильная языковая личность несовместима со слаборазвитой интеллектуальной деятельностью, что непременное условие сильной языковой личности -высокоразвитый интеллект. Более того, Ю.Н. Караулов считает, что «языковая личность начинается по ту сторону обыденного языка, когда в игру вступают интеллектуальные силы, и первый уровень (после нулевого) ее изучения - выявление, установление иерархии смыслов и ценностей в ее картине мира, в ее тезаурусе» . Поэтому необходимой характеристикой сильной языковой личности выступает креативность, на что указывал Ю.Н. Караулов. Под языковой креативностью понимают способность к использованию не только знания идиоматической составляющей, но и к использованию языковых средств в индивидуальном или переносном смысле. В полном смысле слова креативность можно отнести к целому ряду художественных описаний природы.
Фото природы и активных туров на природе
Разумеется, мир существует объективно и независимо от того, как люди его воспринимают. Однако благодаря языковым факторам мы способны получить дополнительную информацию, которая зависит от природы и структуры языка, поэтому люди иногда по-разному воспринимают действительность; именно языковое восприятие может иметь воздействие на познание окружающего мира. Положение о том, что язык создается человеком и для человеческого общения, развивает антрополингвистика, в частности когнитивная лингвистика, базирующаяся на осознании того, что «информация, используемая при декодировании текстов, не ограничивается знанием только языка,
но включает знания о мире в целом, о социальном и культурном контексте и т.п., оно предполагает владение навыками извлечения из памяти различной фоновой информации. Всесторонний учёт знаний, используемых говорящим и слушающим в процессе коммуникации, стал рассматриваться как важнейший признак новой лингвистической парадигмы».
Основополагающим для нашего исследования считаем следующее положение: в когнитивной парадигме художественный текст осмысливается как эстетически мотивированная модель действительности и вербальное воплощение когнитивных компонентов концептосистемы создателя, а также репрезентация структуры и типа сознания автора. Это обусловлено тем, что художественные тексты, особенно классические, созданные талантливыми, гениальными авторами, «развивают не только и не столько плоскостное логическое мышление, сколько рефлексию, которая осваивает всё многообразие духовного пространства культуры, включающее как душевную (психическую) организацию человека, так и многомерное духовное пространство». Через «эстетическое воздействие и наслаждение, получаемое человеком в процессе художественного творчества и восприятия искусства, осуществляется и его воспитательное влияние, и информирование, и познание, и передача опыта, и анализ состояния мира, предвосхищение и внушающее воздействие». Именно поэтому в художественном произведении, как известно, возможно обнаружить эстетический смысл, а также эстетическое событие, участники которого - автор, герой и читатель. «К приемам актуализации эстетического смысла относятся семантические процессы, отражающие результаты лингвокреативных когнитивных процессов по созданию 'новых' ментальных комплексов в смысловом пространстве текста, в частности, семантическая специализация и семантическая модуляция контекстуального значения лексических единиц, а также заимствования и смысловые трансформации лингвокультурных концептов».
Представляется, что любое описание природы в художественном произведении является эстетическим событием. Природа как объективно существующее, чужеродное явление проходит сквозь «ментальные сита» (термин Н.И. Жинкина) автора и неизбежно оказывается вовлеченной в процесс модификации. В результате чувствования, оценивания и вербализации явлений и фактов природы автор становится субъектом-действующим, совершающим этический поступок.
К эстетическим поступкам автора при описании природы безусловно относится языковая игра - неслучайно она в русской языковой лингвокультуре соотносится, помимо прочего, также и с миром природы: ветер играет, буря разыгралась, вода заиграла (быстро побежала), солнце играет (о перемене погоды), играть/проясняться (о погоде), игронуть / ударить (о молнии), зорянка играет, первый снежный заигрыш. Авторы играют со значением слов, употребляя их в самых неожиданных контекстах. Между буквальным и фигуральным значением слова примерно такое же отношение, как между актером и персонажем, слитыми в теле одного человека: «Деревья в зимнем серебре» (Пушкин), «Французы двинулись, как тучи» (Лермонтов), «Золотой лягушкою луна распласталась на тихой воде» (Есенин).
Разумеется, эстетизация должна быть адекватно понята реципиентом. «Автор в своей творческой деятельности реализует своего рода эстетическую игру - прихотливое перебирание и комбинирование фрагментов мира, реального и воображаемого. Следуя за художником слова, читатель оказывается вовлеченным в эту игру. Нравственная и эстетическая значимость художественного текста зачастую начинают предопределять сознание и формы существования человека». Один из ярких примеров (хотя и гипертрофированных) подобной игры - описание природы в стихотворении Велимира Хлебникова: «О, достоевскиймо бегущей / тучи! / О, пушкинноты млеющего полдня! / Ночь смотрится, как Тютчев / Безмерное замирным полня». Комментируя эту строчку, В.И. Заика замечает, что окказионализм в художественной речи показывает не только (а часто и не столько) некую реалию, так как не столь важно, что именно представит себе читатель, воспринимающий данную фразу. «Если в практической реализации, в том числе в риторической, язык остаётся исключительно средством выражения, то в эстетической реализации язык одновременно является и средством воплощения художественной модели и компонентом изображаемой художественной модели».
Таким образом, создание и эстетического смысла, и эстетического события требует определенных интеллектуальных усилий как от автора текста, так и от адресата. И для одного, и для другого «при создании литературных текстов требуется опора на общие знания и стереотипные
представления о мире, но при каждом акте обращения к этому общему фонду происходит интеллектуальное уточнение или переосмысление их значимости».
Помимо интеллекта, в процессе создания и восприятия эстетических компонентов текста задействуются также чувства, поскольку эстетическое - явление по сути психологическое, это ощущение и восприятие, которые вызывают эмоциональное возбуждение.
Сопряженность изображения природы с эмоциями явно выражена в устойчивых языковых клише. Однако их употребление в художественном тексте требует развитого чувства языкового вкуса, такта, иначе стремление автора к «красивости» может привести к эффекту, обратному авторской интенции. О гармоничной соединенности разумного и чувственного исследователи говорят, например, в отношении творчества известного русского писателя-пейзажиста М.М.Пришвина. Он как выдающийся художник слова всегда стремился к нахождению красоты в обыкновенных явлениях жизни. «Тайга привлекает М.Пришвина не только ее безбрежными и величественными просторами. Она интересует его диалектикой внутренней жизни. Яркие и красочные описания жизни тайги не оставляют равнодушными никого, кто знакомится с произведениями М.Пришвина. Каждый читатель находит в них интересное и полезное, волнующее его чувства и мысли, вызывающие жажду знаний и деяний» . Изображения природы, нравов животных «доставляют эстетическое наслаждение еще и потому, что в яркой художественной форме, сочным и выразительным языком он воспроизводит интересную жизнь животного мира. И в этом -источник эстетической природы и притягательной силы пришвинского искусства слова». Даже если писатель прибегает к сжатым синтаксическим конструкциям, неосложнённым номинативным предложениям, то и в этом случае проявляется определенный авторский замысел. Например, М.М. Пришвин так изображает приход осени: «Дожди вовсе замучили хозяев. Стрижи давно улетели. Ласточки табунятся в полях. Было уже два мороза. Липы пожелтели сверху и донизу. Картофель тоже почернел. Всюду постелили лён. Показался дупель». Благодаря такому лаконизму писателю удаётся создать движущуюся картину природы, точно воспроизвести переходные моменты, переживаемые растительным и животным миром на стыке времен года. «Приход осени М. Пришвин начинает с изображения перемещения, движения птиц. Стрижи уже успели улететь: они теплолюбивы, да и лететь им дольше других пернатых. А ласточки только еще собираются в стаи, но и они скоро улетят. Немногословно, но выразительно передаёт художник движение птиц». В другом пейзажном описании приближающейся зимы у Пришвина иная цель - этическая: «Ночь тихая, лунная, прихватил мороз, и на первом рассвете выпал заимок. По голым деревьям бегали белки. Вдали как будто токовал тетерев... День пестрый, то яркое солнце светит, то снег летит. В девятом часу утра на болотах еще оставался тонкий слой льда, на пнях самые белые скатерти и на белом красные листики осины лежат, как кровавые блюдца. Поднялся гаршнеп в болоте и скрылся в метели». Такие описания природы придают пришвинской прозе черты ярко выраженного лиризма. Природа часто становится как бы участницей радостных и горестных переживаний и раздумий человека, живущего на ее величавых просторах и чувствующего свою слитность с ней. Хотя природа в этом случае представлена в момент осеннего увядания, но сколько прелести, неповторимой красоты в этих описаниях. Следовательно, художественное описание природы - не статичная картинка, это процесс, требующий определенных усилий и от автора, и от читателя.
Процесс, по А.Н. Уайтхеду, состоит из процедуры оценивания или «суждения», которая есть не что иное, как протекающее во времени «чувствование». Оценивание влечет за собой процесс модификации. Здесь очевидна эмоционально-ценностная доминанта - «оценивание», «чувствование». А.А. Дуров предлагает расширить схему Уайтхеда и ввести в процесс реального субъекта-действующего. Это влечет за собой появление еще одного этапа в дополнительной фазе процесса, который предложено назвать установкой, в которой происходит процесс обретения субъектом точки зрения. Это положение поддерживают и другие ученые. Мы солидарны с тем, что «в художественном тексте автор-создатель выступает в роли субъекта, участвующего в коммуникации. Активный характер его деятельности необходимо учитывать при исследовании пространства художественного текста, поскольку сами по себе языковые явления не указывают на какие-либо объекты мира: указание на речевой акт осуществляется носителями языка как носителями определенных референциальных систем».
Воздействие, которое оказывают картины природы на реципиента, зависит от развитости его нравственной сферы. «Признанная и утвержденная субъектом Ценность диктует ту или иную
перспективу. Признавая и утверждая эту ценность, субъект должен принять ту или иную эмоциональную установку, т.е. совершить этический поступок. Принятая установка, в свою очередь, диктует определенную позицию (точку зрения)... В предлагаемом подходе нет бессубъектной сферы». В субъекте-индивидуальности процессы происходят на разных онтологических уровнях: телесном, духовном и душевном. В сознании этим уровням соответствуют регулятивная, когнитивная и эмоционально-волевая сферы.
При художественном описании природы и его восприятии читателем актуализируются все онтологические уровни: эмоционально-волевая сфера сознания (при «чувствовании» её принимает участие большинство органов чувств), регулятивная (мельчайшие движения и изменения в природе проживаются на психофизиологическом уровне), когнитивная (читатель присутствует при глубоких размышлениях автора).
В художественных произведениях практически не встречается повторов, одинаковых описаний природы. Это говорит о том, что процесс постижения, «понимания» природы писателем, поэтом является актом субъективно-ценностной модификации. Эта деятельность внутреннего согласования ценностей отражается в моральных и эстетических суждениях, которые выражаются прежде всего в характере чувствований, в размежевании их между полюсами «боли и удовольствия», «прекрасного и безобразного».
Следовательно, можно прийти к выводу о том, что описания природы имеют два аспекта - эстетический и интеллектуальный.
Рядчикова Елена Николаевна, Куршакова Татьяна Дмитриевна
