Первый поход
Оглядываясь назад, в пору своей молодости, своих первых походов, многие из ветеранов наверняка с улыбкой вспоминают ту «недотёпистость», какой были отмечены их начальные шаги в туризме, ставшем для нас значительной частью жизни. Особенно прочно сохраняются в памяти первый поход, случаи из него, забавные и поучительные. Для меня, тогда студента Новосибирского электротехнического института, такой поход состоялся в ноябре.
Тогда я в составе сборной команды вузов города отправился в лыжный поход 2 к.с. к хребту Тегир-Тыз («пять зубьев»), что в Горной Шории. В том году я как раз перевёлся в НЭТИ из вечернего политехнического института Комсомольска-наАмуре, появилось свободное время, надо было его как-то использовать. Увидел объявление, в котором туристы института приглашали на свой итоговый сбор. Подумал: «Почему бы не сходить?». Так я познакомился с туристами НЭТИ, а потом вместе с ними отправился в поход. То есть сделал шаг, который оказался для меня судьбоносным.
Переправившись через реку Томь на лодке, мы сразу же ушли в лес, сопровождаемые снегопадом и метелью. Ещё зима толком не наступила, а снега было так много, что мои беговые лыжи тонули в нём почти до земли. Так что о скольжении речь не шла: проваливался в снег чуть ли ни по пояс и с трудом вытягивал лыжи, чтобы сделать очередной шаг. Тяжёлый рюкзак, неумело уложенный, катался шариком по спине, да ещё и давил через телогрейку какими-то острыми углами. Мокрый снег пурги лепил в лицо и таял, едва соприкоснувшись с моей одеждой; вокруг было сумрачно и неуютно.
Возникла предательская мысль: с туризмом надо завязывать, это не удовольствие, а реальное истязание своего организма; этот поход придётся пройти, но дальше мне с туристами не по пути. Первый опыт просушки обуви и одежды у костра дал плачевный результат: ботинки усохли так, что еле натягивались на ногу (хотя могли и вообще не налезть), да ещё загнулись, «как у Хоттабыча», и дужками жёстких креплений уже не зажимались. Кстати, одной дужки и не было, так как она улетела в сугроб, не будучи застрахованной от такого «отстрела».
Телогрейка прогорела в нескольких местах и продолжала дымиться; вату было непросто затушить, пришлось применять воду и довольствоваться сырой, уже далеко не «тело грейкой». Тогда же я оценил наличие верёвки в личном снаряжении, пусть не репшнура, а хотя бы бельевой, применив которую для удержания ботинок в креплениях, я благополучно протопал оставшийся маршрут. Давно уже хожу на полужёстких креплениях в бахилах, нашитых на галоши, в куртке с современным утеплителем, и никому не поручаю сушить свою одежду и обувь. Урок первого похода был усвоен накрепко.
Никаких зимних палаток, да ещё с печкой, у нас тогда не имелось. Были «брезентухи», которые стали называть «рыбацкими». Почему-то моя команда палатку не ставила, а укладывала конвертом на нарубленный лапник. Тяжеленные ватные спальники, которые мы тащили, намокли от дыхания в первую же ночь и, когда мы потом в 15-градусный мороз в этих спальниках лежали в том самом конверте, ни сна, ни полноценного отдыха не было, лишь дремали в нетерпеливом ожидании рассвета.
Когда много позже я с юными туристами ночевал в снежных пещерах, а со взрослыми на Урале и в Саянах получал удовольствие от ночлега в палатке с печкой, невольно вспоминал дискомфорт первых своих зимних ночлегов. Есть и сейчас у меня знакомые туристы – сторонники холодных ночлегов, но я не в их числе, я за комфортабельный отдых в походе, к какому бы виду туризма он не относился. Спускаясь с перевала под Малым Зубом, я ухитрился сломать лыжу и доковылял до общего лагеря, когда там уже вовсю пылал костёр.
Хоть и прилично устал, но решил внести свою сушину в обогрев коллектива и отправился в темноту на поиски. Когда уже, согнувшись под тяжестью добычи, возвращался к костру, сначала услышал треск падающего дерева (его спилили прямо у костра), а потом почувствовал удар по спине и впечатался глубоко в сугроб. Сначала подумал, что позвоночнику моему пришёл конец, потом решил попробовать подняться, а поднявшись, увидел справа обломанную об меня вершину сосны, слева – огромную лесину с подогнутыми ветками.
Вот эти ветки, моё удаление от костра, да ещё и снег спасли меня от печальных последствий неразумных действий товарищей. И то, что от костра меня в темноте не было видно, – слабое тому оправдание. Теперь, прежде чем повалить дерево, не раз оглянешься и покричишь. Всё прочувствовал буквально «на своей шкуре». Поучительный случай произошёл, когда мы уже вернулись на станцию Лужба и отдыхали в ожидании поезда. Дежурные повара решили «оттянуться по полной» и, как бы компенсируя далеко не обильное питание в походе, сварили огромную кастрюлю борща, добыв у местных жителей здоровенный кусок мяса.
Не помню, как другие, но я навернул несколько мисок этой вкуснятины и вскоре почувствовал, что меня начинает распирать изнутри. Казалось, я вот-вот лопну, а исправить содеянное было не в моих силах. Тогда я лёг на пол вагона и стал «умирать». Именно в этом случае оправдалось утверждение, что «время – лучший лекарь». Я остался жив, но отрезвляющий урок получил на всю жизнь. До сих пор помню то жуткое состояние. Теперь и сам соблюдаю меру в еде, и напоминаю об этом своим товарищам и воспитанникам. …
После первых сумрачных дней похода наступили солнечные, ясные дни, к рюкзаку я приноровился (тем более, что вес его ежедневно убывал), в местах ночлегов мы укладывались на землю, предварительно очищенную от снега, разогретую костром и укрытую лапником (было даже жарко), я уже не отставал от команды, и те пораженческие мысли, что посетили меня в начале пути, уже не возникали.
Теперь, когда приближается мой полувековой туристский юбилей и за плечами более 150 спортивных походов, я, встречаясь с юными туристами, рассказываю о тот, первый поход, для того, чтобы они успешно справились с предательской слабостью, которая посещает почти каждого из нас при встрече с первыми походными трудностями.
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
