Питьевой режим
Ни в коем случае в пути нельзя пренебрегать осторожностью. Нужно быть осторожным и внимательным во всём: в общении с местными жителями, в выборе маршрута и места для ночлега, подборе продуктов и снаряжения. Питьевому режиму, качеству воды лично я всегда уделяю первостепенное значение. Причиной тому послужил случай, описанный ниже.
Мои сумки доверху набиты необходимыми в пути вещами и продуктами. Здесь и палатка, и спальный мешок, и шерстяной костюм. Продукты тоже разные и много – привычка русского человека. Мы любим, чтобы у нас всё было с запасом. Но у меня ещё и глаза завидущие: вдруг печенье в другой упаковке окажется вкуснее! Вот и везу с собой половину продуктового магазина. Прямо под рукой поверх вещей – пластиковая бутылка с водой. Это техническая вода, пить её нельзя, можно отравиться, она для умывания, мытья посуды и других подобных целей.
Я набираю её в колонках, изредка встречающихся на улицах небольших городков, и на заправках. С такой водой я однажды по собственной безалаберности попал во время велопутешествия по Западной Европе в неприятную историю. Покупать воду всегда казалось мне, по меньшей мере, странным: вода она и есть вода, вроде бы в каждом доме имеется. И ехать я люблю налегке, стараюсь не пить слишком много. Мне кажется, что так километры легче «наматываются » на колёса. Когда я подъехал к немецкой границе, было довольно прохладно и пить не хотелось. Да что там пить! В одну из ночей лил дождь, моя палатка промокла насквозь, было холодно и на следующий день только движение согревало меня.
Для пополнения запасов жидкости в организме мне вполне хватало пакета молока и пакета сока, которыми я «сдабривал» свою трапезу. Смена погоды произошла быстро и почти незаметно. Утром следующего дня исчезли облака, будто их никогда и не было. Солнце поднялось высоко, и словно кто-то его зажёг – обрушилось, запылало сухим раскалённым огнём. Не спасло и движение. Когда, не напрягаясь, едешь, ветерок обдувает и жара переносится не слишком тяжело. Но на сей раз всё было иначе. Я мгновенно превратился в кусок растаявшего студня. Нет, я ещё сопротивлялся какое-то время, храбрился, стараясь расправить плечи и пытаясь удержать ясный взгляд.
Борьба длилась не очень долго. Я решил отпить немножко сока, предназначенного для ужина, в надежде, что это приведёт меня в чувство. Мне удалось сдержать желание выпить всё сразу, удалось остановиться после нескольких глотков и продержаться ещё минут 15. Затем я опять остановился и отпил ещё немного и ещё. Сок скоро закончился, чувство жажды стало нестерпимым, пить мне уже захотелось по-настоящему, и я почти с благоговением остановился у небольшой колонки на улице очередного на моём пути городка. Я пытался убедить себя, что только наберу технической воды и как следует умоюсь, ну, в крайнем случае, прополощу рот, но вода так притягательно блестела в бутылке, что я не удержался и, больше не сдерживая себя, напился.
Я пил и пил не останавливаясь, чувствуя, как гаснет жажда, словно залитый костёр. Не думаю, что у меня просветлел взгляд после этого, скорее всего, наоборот, посоловел. Но теперь я уже двигался вперёд чуть быстрее. Время от времени я останавливался, доставал лежащую под рукой бутылку и делал несколько неторопливых глотков. Наступил вечер. Жара спала, лишь в теле осталась какая-то ломота и чуть шумело в голове. Усталости не чувствовалось, и есть не хотелось. – Мне надо попасть на Айзенах, – заговорил я с рыжим панком, метущим асфальт около небольшого магазина. Одет этот совсем молодой парень был в выцветшую линялую майку и рваные на коленях джинсы.
Вся голова, за исключением длинной узкой полосы, тянущейся от середины лба к затылку, была у него чисто выскоблена. Волосы на оставленной полоске, словно скальп у индейца, были тщательно начёсаны и торчали вверх, словно растопыренная пятерня руки. Он внимательно посмотрел на меня, застыв как изваяние, затем заулыбался и начал что-то объяснять, отчаянно жестикулируя при этом. Из объяснения я понял, что еду в правильном направлении, но мне показалось, что его слова довольно больно бьют меня по голове. «Странно как-то. Перегрелся, что ли?» Я поблагодарил парня и поехал дальше.
Он ещё что-то заботливо кричал вслед, но я почему-то больше не хотел с ним разговаривать. Неожиданно исчезло желание останавливаться, оборачиваться и слезать с велосипеда. Парень оказался прав: после третьего светофора я свернул направо, выехал из городка и увидел нужный мне указатель. Дорога показалась узкой. Два раза я соскакивал на обочину, еле удерживаясь в седле. «Что-то со мной не то, – завертелась в распухшей голове мысль. – Надо вставать на ночлег». Мне повезло: дорога буквально нырнула в густой, угрюмый лес. Я отъехал с полкилометра от опушки и ушёл с дороги в чащу. Палатку разбить сил хватило. Не раздеваясь, я заполз внутрь.
«Отлежусь», – промелькнула мысль. Проснулся посреди ночи. Состояние было паршивое. Хотелось вертеться волчком на месте. Живот горел огнём, нестерпимая резь буквально сгибала меня пополам. В голове перекатывалась боль и слышался странный металлический скрежет, словно несколько человек пытаются расправить в руках огромный лист жести, заставляя его «играть» на весу. При этом мне чудилось, что я стою на краю глубокой пропасти с какими-то неровными краями, а в лицо мне дико хохочет молодой рыжий панк, и «ирокез» на его макушке мелко дрожит. Не помня себя, я вывалился из палатки и пополз на четвереньках в сторону. Меня начало рвать.
Казалось, лопнули внутренности, я ждал, что они сейчас оторвутся и я выплюну на траву их жалкие, искромсанные остатки. Я приподнялся и сбросил одежду – хотелось остаться голым, чтобы ночной воздух хотя бы чуть-чуть освежил пылающее, исходящее потом тело. Ноги дрожали и едва держали, словно мне вот-вот предстоит сделать первый шаг в жизни. Ещё не отдышавшись от приступа рвоты, я едва успел присесть – меня прошиб дикий, неудержимый понос. Чтобы не завалиться на спину, пришлось упереться ослабевшими руками в землю позади себя. Здесь мне тоже не было покоя: я перебирался на карачках с места на место несколько раз, прежде чем наружу вышло всё, что могло. Только тут я почувствовал, что голова перестала звенеть и могу наконец-то выпрямиться в полный рост.
Я поднял лицо вверх – звёзды сверкали так ярко, что казались искусственными. С трудом передвигая внезапно одеревеневшие ноги, я доковылял до палатки, не пытаясь искать разбросанную на поляне одежду. Немного постоял, собираясь с силами перед попыткой забраться внутрь. Уже наполовину протиснувшись на четвереньках через узкий вход, я несколько мгновений лежал без движения, переводя дух. Затем как-то подтянулся на руках, поджал под себя ноги и вновь замер на какое-то время. Из последних сил развернулся, застегнул «молнию» входа, забился в спальник и теперь уже рухнул окончательно, надеясь, что всё позади. Но на этом мои мучения не закончились. Внезапно меня охватил озноб.
Тело дрожало так, что, казалось, кости просто разобьются вдрызг друг о друга. Я попытался пальцами прижать нижнюю челюсть к верхней, опасаясь за зубы, сжался в комок и напряжением мышц попытался унять дрожь. Через несколько минут расслабился и уснул. Утро у меня получилось небывало затянутым. Собирался долго, то и дело опускаясь на свёрнутый спальный мешок, едва переводя дух. На еду смотреть не хотелось. Выбравшись на дорогу, я, вяло передвигая ногами, двинулся вперёд. Впервые не хотелось вертеть головой по сторонам, взгляд упрямо возвращался куда-то под переднее колесо. Вместо обеда я, расстелив спальник, лежал часа полтора без движения, раскинув руки и ноги.
После отдыха снова сел на велосипед и, еле удерживаясь в седле, покатил по дороге. Мне хотелось как можно дальше отъехать от стоянки, где довелось пережить столь неприятную ночь. И ещё я очень надеялся на движение, воспринимая его как единственно действенное лекарство. Ночь проспал как убитый, без снов и мучений. Утром следующего дня меня чуть покачивало от слабости, но голова уже не ощущалась пустой и чугунной. Я сделал зарядку, умылся, стараясь плотнее прикрыть рот, чтобы ни единая капля воды не попала мне на язык, тщательно вымыл фрукты и сел завтракать. Два дня моей пищей были только фрукты.
Своё обычное питание я восстановил через три дня, но к технической воде стал относиться очень осторожно и никогда больше не повторял подобных ошибок. Впрочем, вру. Один раз мне снова пришлось выпить воды, предназначенной для технических целей. Получилось так: я забрался в самую глубь Восточной Монтаны в США и остался без продуктов и воды, поскольку обозначенный на карте городок, в котором я надеялся пополнить свои запасы, оказался будкой с заколоченными дверьми и окнами. Последний оставшийся кусок хлеба пришлось запить водой сомнительного качества. Эффект был тот же, что и в первый раз, с той лишь разницей, что «очухался » я к обеду.
Статья Питьевой режим опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
