Подземный мир
Подземный мир. Именно так: это не часть нашего мира. Это отдельная Вселенная со своим особым мироустройством. Здесь нет множества путей, путь всегда один. От входа до дна пещеры. По этой нити мы ходим вперед-назад и вверх-вниз. Одномерный мир, в котором нет никаких "право" -"лево". Сама пещера диктует нам наши действия, сковывая свободу тем, что не дает выбора. Я могу идти, если есть куда идти, могу остановиться.
Но тоже ненадолго. Перестаешь двигаться - начинаешь мерзнуть. Бедность красок, бедность звуков, скудость восприятия. Карбидный светильник, укрепленный на моей каске, высвечивает пространство метра на четыре, дальше все растворяется во мраке. В больших залах не видно ни стен, ни потолка, лишь световое пятно вокруг тебя. Через несколько дней в пещере начинаешь испытывать сенсорный голод. И тогда хочется вверх, на волю, к солнцу... Я взглянул на часы. Сейчас 3 часа ночи. Глубина 220 метров. Пещера Самохват.
Во внешнем мире это Абхазия, Бзыбский хребет. Прошло восемь часов, как мы с Мишей Потаповым вышли с поверхности, провешивая веревочную трассу до зала ПБЛ. Две сотни метров веревки разматывались, крепились в устьях колодцев за вбитые в стену шлямбурные крючья. Веревка уходила вниз по колодцам, прихотливо обходя острые выступы, выполаживаясь на горизонталях в перила. Колодец 30 м., горизонталь 20 м., Колодец 60м., горизонталь 10м, уступ 12м., колодец 65м., ...
И вот мы в зале Подземного Базового Лагеря. Здесь нам предстоит выстроить маленький островок безопасности. Здесь мы будем жить, готовить пищу, сушить мокрую одежду. На две недели это будет нашим домом. Нас семь человек. Пятеро где-то там наверху гонят "стадо" транспортных мешков вниз по провешенной нами трассе. Ждать их придется, быть может, несколько часов. Съедаем на двоих шоколадку и расстилаем спальники и пенки на голых камнях. Палатка, газовые горелки, еда на ужин - все это прибудет не скоро.
Сознание отключается мгновенно, как будто кто-то вырубил рубильник. Нас разбудили довольно энергичные шаги и яркий свет прямо в лицо. Транспортная группа уже здесь. Быстро встаем. Зал наполняется суетой, людьми, громкими голосами. Пока прибывшие переодеваются в чистую одежду, ставим палатку. Длинные репшнуры растягивают ее во все стороны, крепятся за выступы на стенах и потолке. Иногда для этой операции приходится карабкаться вверх по довольно крутым скальникам.
Но вот все готово. В палатку втаскиваются пенки, спальники, народ рассаживается по углам. Посреди стоит горелка с кастрюлей. Еда готовится прямо в палатке. "За бортом" температура +5, в палатке постепенно поднимается до +12. Тушенка с карпюром, чай, обязательно сладкое. Ну, и "ништячки", конечно, всяческая неучтенка. На всю эту суету уходит часа два. Потом все укладываются, выключается последний налобник и лагерь проваливается в глубокий здоровый сон. Мы проспим двенадцать часов. Глубина Самохвата -285 м.
Это не много. Самая глубокая пещера мира Мирольда во Франции имеет глубину -1730. Дырки (так мы называем пещеры) до 400 м. почти не представляют спортивного интереса. И был бы Самохват забыт, как забыто множество других дыр, если бы не одно обстоятельство. По соседству с нами находится знаменитая Снежная (-1370 м.). Когда-то, в далеком 83-м, она была второй в мире по глубине. С тех пор многое поменялось. Другие пещеры выходили вперед, отодвигая ее все дальше и дальше. И вот теперь всего лишь пятнадцатое место.
Место несправедливо низкое. Ведь Снежная остается недо пройденной. Огромный завал высотой более 100 м. перекрыл дальнейшее продвижение в глубину. Конец пещеры? Нет. Под завал уходит целая река. И эта река выходит на поверхность в пяти километрах от завала и на 300 м. ниже его. Несколько сложнейших экспедиций середины 80-х годов оказались бесплодными. Один только спуск на дно занимал тогда 15-20 дней. Потом была война, Абхазия закрылась на долгих семь лет. В итоге пятнадцать лет никто не был на дне Снежной.
Старое поколение спелеологов уже не ходит на такие глубины, а новое поколение не знает особенностей нижней части пещеры. И вот все начинается по новой. По старым топосъемкам в Снежную стали организовываться экспедиции. В основном разведочные, либо чисто спортивные. А при чем тут Самохват, спросите вы? А при том, что если соединить две пещеры, то соединение произойдет как раз ниже гигантского завала в Снежной. И тогда мы, во-первых, пройдем неизвестную часть Снежной, а, во-вторых, сможем попробовать пробиться через завал с обратной стороны.
И вот мы здесь, на дне Самохвата. Пятый день сидим в забое. Каждая смена по 8 - 10 часов. Сейчас наша с Мишей очередь. Крупноглыбовый завал, да еще и сцементированный известковым натеком. Монолитный потолок. Между ними щель сантиметров 10- 15 уходит вниз градусов под 70. Из щели в лицо дует сильный холодный ветер. Пламя карбидки трепещется и грозит потухнуть. Дует из Снежной. Этот ветер - наша путеводная нить. Там, где по щелям в завале прошел ветер, рано или поздно пройдем и мы. А пока не протиснуться. Можно с трудом всунуть в щель ногу, но что это даст? Приходится взрывать.
Я устраиваюсь поудобнее, втаскиваю в щель два семикилограммовых аккумулятора и перфоратор. Подключаю питание. Окрестность на несколько минут наполняется грохотом. Стальное сверло длиной в 30 см. вгрызается в скалу, ветер уносит вылетающую из шпура пыль, покрывая мне очки и лицо белым налетом. Потом я забиваю в дырку заряд, протягиваю взрывной провод за ближайший поворот и подсоединяю к проводам батарейку. Через секунду взрывная волна гасит мою карбидку, после мощного хлопка слышится шелест скатывающихся по щели осколков.
Да, такова наша работа. В свете терактов последнего времени признаваться в таких делах вроде бы и не следует. Но будем считать, что наша работа равнозначна работе шахтера или проходчика метростроя. Ветер быстро выдувает из забоя облако дыма, и я влезаю в щель. Все как всегда. Выворотило пару камней размером с голову, далее по породе идет паутина трещин. Настает очередь работать кувалдой. Миша совсем замерз наверху. Уступаю ему место в забое. Он живо начинает загонять в трещины скарпель, работает кувалдой.
Я сверху принимаю разной величины осколки. Так мы сменяемся каждый час. Медленно, очень медленно продвигаемся вперед. За смену в среднем проходим метр. Десять взрывов, двадцать, тридцать. Скоро кончится заряд в аккумуляторах. Тогда работа останавливается на сутки - двое. Надо вытащить аккумуляторы на поверхность, спуститься с гор в поселок Дурипш к нашим абхазским друзьям братьям Гураму и Руфику. Здесь нас всегда встречают как родных. Гонцов сажают за стол, кормят, начинаются тосты, беседы. Стаканов пять некрепкого и очень хорошего красного вина выпиваются легко и без ущерба для здоровья.
Аккумуляторы подключены к розеткам и утром выспавшиеся ходоки пойдут обратно в горы. А пока... Пока мы работаем. Ощущаю, что завал стал более рыхлым. Трещина стала расширяться и уходить вбок, по горизонтали. Глыбы уже не сцементированы и вытаскиваются без взрывов. Всовываю голову в образовавшуюся нишу и ясно вижу вперед и вниз пустое пространство, довольно широкое, чтобы протиснулся человек. Но пока мешает выступ. Сносим его очередным взрывом, вынимаем осколки и Миша протискивается вниз. " -Свободно!" Это значит, что я могу идти за ним.
Влезаю в расщелину, долго ввинчиваюсь между глыб, и, наконец, выпадаю в небольшой зал. Завал пройден! Иду вниз по анфиладе небольших и очень красивых залов. Миша уже где-то впереди. Пытаюсь его догнать. Наконец, пройдя под сотню метров, нахожу его перед новым завалом. Пытаемся найти проход дальше, но все тщетно. Очередной "затык". В лагере еще ничего не знают. Возвращаемся, включаем переносной телефон. Он маленький, размером с пачку сигарет, динамик в нем служит и микрофоном. Пытаюсь побороть волнение в голосе.
- Лагерь, Лагерь, я Забой! Как слышите? Прием!
- Слышим хорошо.
- Крикни Шелепину, чтобы в своей палатке тоже включил телефон.
Через полминуты сквозь треск слышу Лешин голос:
- Прием!
- Леша, ты меня хорошо слышишь?
- Слышу отлично! Прием!
- Сегодня, 8 августа. Самохват стал на 30 метров глубже и на 100 метров длиннее! Ура!
Сквозь динамик слышу ответный радостный рев, крики "Ура!" и все, что подобает кричать в таких случаях. Обитатели лагеря в полном составе начинают быстро одеваться и минут через тридцать все сгрудились возле теперь уже бывшего забоя. Мы с Мишей галантно пропускаем всех вперед. Теперь мы можем неторопливо рассмотреть все при хорошем свете. А посмотреть есть на что. Натечное убранство вновь открытой части изумительно. Кроме обычных сталактитов и сталагмитов множество очень редких образований - корневидных геликтитов.
Тонкие, в 3- 4 мм., трубочки прихотливо извиваются, достигая длины в 15- 20 см. Целый лес этих образований покрывает стену. А вот еще в другом месте. И еще. Народ ахает то в одном углу, то в другом. Достаются фотоаппараты, щелкают вспышки. А вот висящая прямо не стене каменная чаша. В нее сверху стекает струйка воды, и такая же струйка вытекает. И все это в обрамлении тончайших ажурных кружев из камня. Сразу вспоминаю, что в древней Греции женщины наливали в дискообразные чаши воду, сверху наливали слой оливкового масла и использовали их как зеркало.
Предлагаю назвать это чудо "Зеркало Венеры". Вволю насладившись красотами, подтягиваемся в нижний зал, к завалу. Всовываем головы в каждую щель, откатываем некрупные глыбы, пытаемся найти места, из которых дует. С зажженной сигаретой хожу по завалу, опускаю ее во все углубления, внимательно следя за поведением дыма. Подозрительных мест несколько, но везде крупные глыбы преграждают путь. Видимо, снова приходит время перфоратора. Но на сегодня хватит. Возвращаемся в ПБЛ. Еще четыре дня не продвинули нас дальше, чем на полтора - два метра.
Над лагерем стал витать призрак Уныния. К тому же нас осталось только четверо. Сперва Катя, потом Люба с Валерой отправились в Москву. Марина лежит в лагере с больной спиной. Мы втроем в забое. Леша Шелепин, руководитель экспедиции, работает как фанатик. От ударов его кувалды содрогается все вокруг. Невольное желание отойти подальше. Взрывы звучат один за другим. И вот она открывается, долгожданная щель. Мы ясно видим ее, более того, в нее явно можно протиснуться. Однако мы не спешим. Делаем еще пару взрывов и проход открыт. Остается только войти. Мы оттягиваем удовольствие.
А может, наоборот, боимся, что там ничего нет, что все быстро завершится новым затыком. Сидим возле щели и ждем, пока вскипит вода в кастрюле. Разводим себе кофе, вскрываем банку тушенки. Неторопливо едим, шелестим фольгой шоколада. Проходит минут 40. Наконец, все трое встаем и Леша, как старший и уважаемый член экспедиции первым беспрепятственно проходит сквозь щель. Через минуту мы все трое перебираемся по огромным глыбам вперед. Мы в самом сердце нового завала. Временами идет в ход кувалда, окошки между глыбами обстукиваются до проходимых размеров.
И вот новый колодец. Кидаем в него камни. По звуку определяем его метров в пятнадцать. Нужно бросать веревку... В тот день мы углубили пещеру еще на 35 метров. После красивейших залов начались совсем гнилые места. Хаос из камней. Мрачно, грязно, покрыто слоем глины, местами путь лежит под интенсивной капелью. Более неприятного места в Самохвате, пожалуй, что и не найти. И все же это дорога на Снежную. Уже в Москве мы обсчитали результаты топосъемки. Самохват углубился с -285 до -333м, и продвинулся по горизонтали в сторону Снежной метров на семьдесят. До соединения остается 200 м. по вертикали и 500 м. по горизонтали.
Сколько еще нужно экспедиций? Да кто же знает! Может, отвалишь глыбу, а там широченный проход и полчаса хода до Снежной. А может, десять лет будешь долбиться, проходя по 5 метров за экспедицию. Гарантий победы у нас никто не дает. И даже не понятно, была ли эта экспедиция победой или поражением. Наверно, и тем и другим. Мы не вышли к Снежной, как планировали, но все же сдвинули Самохват с мертвой точки. И во всяком случае испытали незабываемые минуты первопрохождения.
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
