Поездка на Байкал
Высадились в УланУдэ в 16.30. Выяснилось, что нужный автобус уходит утром, но билетов нет на 3 дня вперёд. Сдали вещи в камеру хранения и пошли осматривать город. Автовокзал находится в 7 минутах езды; зная дорогу, можно легко дойти за 20 минут. Центр города компактный, уютный, красивый; представлен одним проспектом и площадью, на которой стоит знаменитая Голова Ленина.
Вышли ещё затемно. В 6.15—6.30 на ул. Шмидта, неподалёку от автовокзала, подходят частные микроавтобусы на Усть-Баргузин, Курумкан и др. Заплатили за билет. Дорога оказалась долгая и разбитая, погода серая, холодная. Доехали за 5 часов. Усть-Баргузин — большая-большая деревня. 1,5 часа убил на спасателей. Напугали здорово: медведи, клещи, непроходы, розыск... А штамп в маршрутке ставить отказались.
Напоследок посоветовали присоединиться завтра к группе, идущей на восхождение под руководством начальника спасотряда. Баргузин в устье — спокойная река шириной метров 300. Каждые полчаса меж берегами курсирует паром, бесплатный для пешеходов. Тут до путника домогаются водители, желающие стрясти копейку с отдыхающих (проехать 40 км.). Однако большинству прибывших сначала не до них.
Любого наповал сразит панорама могучих горных хребтов, растущих прямо из воды — будто богатырь выбирается из пут. С расстояния 24 км хребет почти 1,5-километровой высоты выглядит исполинской, нависающей над вами громадой. Несведущему легко принять этот массив за горы западного берега Байкала. Мне же сразу вспомнились предостережения спасателей об обрывах. По-своему истолковав выражение моего лица, водитель скинул цену в 1,5 раза.
Едущему в местной машине почти гарантирована неприкосновенность на кордоне лесников, расположенном в 1 км от переправы. (На кордоне за 100 р. продаются хорошие карты полуострова на русском языке.) И вот мы неспортивно, но тактически оправданно едем. Навстречу то и дело попадаются пешеходы. Водила бухтит, что это американцы и прочие жадюги, предпочитающие сбить ноги, но лишить его заработка. Дипломатично молчу.
Вполне сносная дорога вьётся сквозь сосновый бор то в 20, то в 300 м от Байкала. Сосны низкие, растопырившие кроны в битвах с вечными ветрами. Полоса песчаного пляжа лишь изредка дыбится цепью невысоких дюн. Много отдыхающих и мусора, в основном сложенного в пакеты и кучки у обочины. Множество оборудованных стоянок свидетельствует о популярности этих мест. На второй трети пути миновали район, похожий на степь – песок, холмы, трава, лишь в отдалении над топкими берегами озера Арангатуй чахнут иссохшие кривые стволы.
Сошли «на углу» (название залива Култук происходит от бурятского «култук» — угол) Баргузинского залива. Галечный пляж запорошен какой-то чёрной пылью. Всего 100 м восточнее её резко сменяет рыжий песок. С дровами проблем нет. Я быстро завязал знакомство с отдыхающими поблизости браконьерами (у них резиновая лодка с мотором), благодаря чему мы скоро ели первую сорогу, а на ночь имели хариус и омуль на рожке.
Следуя наставлениям Академии вольных путешествий, я бдительно следил за соседями, и когда те, что слева, покинули стоянку, добыл оттуда пол-арбуза и полбанки сгущёнки. Оставлять съестное — местная традиция, весьма скрашивающая существование простого турья. Удивительно тёплая (для Байкала) вода позволила смыть дорожную грязь. 6 августа. Подъём в 6.00. Небо затянуто. Сильные байкальские ветры способствуют быстроте сборов.
Прождали машину 40 минут, и, чтобы не замёрзнуть, пошли пешком. Тропа на горное плато (оно — одно из истинных жемчужин полуострова) начинается в 15 минутах ходьбы от деревянного резного лакированного указателя «Местность Глинка». (Тут все места, имеющие имена, называются «местность».) Между дорогой и озером на узкой полоске смешанного леса много стоянок. Стали свидетелями, как руководитель большой группы рабочей молодёжи из Улан-Удэ инструктировал их о порядке восхождения.
Если идти далее на юг, дорога минует деревянную арку и приводит к фундаментам сгоревшей турбазы и нескольким уцелевшим гостевым домикам. При нужде в них можно заночевать. Напротив останков турбазы на воде колышатся здоровые деревянные шаланды, так густо облепленные чайками, что сами похожи на диковинных пёстрых птиц. В байкальском прибое нет единого ритма, суда то плавно скользят, то неистово скачут, разом подбрасывая стаи серо-белых пассажирок.
Тем, видимо, эта чехарда нравится, так как они тут же усаживаются обратно. Наблюдения за пернатыми прервал возникший из подъехавшего джипа мужик лет 35 в зелёной бандане, оказавшийся тем самым начальником спасотряда Сашей. Он убедил нас посетить плато. Мы вернулись к началу тропы как раз вовремя, чтобы пристроиться в хвост группе рабочей молодёжи. Первые 2 км подъём пологий, затем следует перейти с тропы спасателей на туристскую (она левее), после чего восходителя ожидает кошмар. Тропа карабкается по хребту одного из отрогов горной гряды полуострова.
Уклон дико крутой, идти тяжко, часто встречаются каменные осыпи, а также участки, состоящие из камней и пыли. Эта адская смесь ползёт под ногами, пыль клубится, забивая лёгкие, а в дождь обращается в скользкий грязевой щит. До 11 утра от палящего солнца спасают туман и своды леса. На всём пути нет источников воды. Человек средних сил без груза способен одолеть подъём до плато за 4 часа. Через 10 минут штурма хребта Кет стало плохо. Стоим, дышим, слушаем, как гаснут голоса уходящих парней.
Делаю первую перекладку груза. Дальше идём очень медленно. Когда мы совсем «сдохли» и вышло солнце, нас догнал Саша и «обрадовал», что позади лишь четверть пути. Подъём всё круче, и я прячу в кустах «лишнее». Продолжаем свой черепаший штурм. Побаливает порванная весной связка, жара, голова почти у ног, и обрывы по сторонам нас не волнуют. Последний подъём на «видовку», который все проходят за 10 минут, отнимает у нас 40, и то лишь благодаря помощи Саши, который спустился, забрал рюкзак у Кет и кое-что у меня.
Последние метры идём, как в наваждении. Лес вокруг поредел и измельчал, над вершинами деревьев и между ними видно тёмное зеркало Байкала. Сверху, совсем рядом, слышатся голоса людей, но до них всё никак не доберёмся, рыская по лабиринту тропок между каменных глыб. Наконец, обогнув лежащий на остром, как лезвие, гребне здоровенный обломок скалы, вваливаемся в тесный круг опередивших нас. Это место и называется «видовка» (обзорная точка).
Под ногами с двух сторон — километровые обрывы, выше — далёкий край плато, за спиной — Байкал, перешеек с озёрами, заливы; всё как на ладони. В горах ветер крутит облака так быстро, что кажется, видишь работу сумасшедшего скульптора-сюрреалиста. Он лепит, лепит, лепит, не останавливаясь, и, не завершив одно творение, сминает его и трудится над следующим. Большинство туристов фотографируются, жуют, отдыхают.
Некоторые уходят вниз, а прочих ожидает ещё 400 м набора высоты по более пологому гребню, каждый шаг на котором опасен: можно оступиться на «живом» курумнике или переломать ноги в путанице кривых стволов кедрового стланика. Тропа часто теряется. Складки местности создают иллюзию, что она ведёт мимо цели, и у вымотанного человека постепенно сдают нервы. С полпути начинается зона сложной ветровой обстановки. В любую погоду здесь клубится облачность.
Границы мира вдруг резко сужаются, иногда видно лишь несколько метров стен, отвесно уходящих вниз с обеих сторон. Пространство вокруг теряется в плотной холодной пелене. Ощущение полной оторванности от мира изредка нарушают люди, выходящие из белой мглы навстречу. Отдыхаем через каждые 10–15 минут подъёма. Кет лучше, а мне плохо. Ноги трясутся, всерьёз боюсь, что не дойду. Теперь часть груза забирает Кет. На передышках валимся на рюкзаки.
Вот что значит подъём без адаптации! Идущие с плато парни взбодрили нас описанием ждущих наверху чудес, дали 1,25 л воды. Выпили сразу почти всё. Отлежались. Идти стало легче. С помощью Николая-угодника штурм завершили через 7,5 часов от начала. Плато прячется за краем склона до последнего момента, и лишь на перевале горизонт словно отскакивает, открывая плавно всхолмлённую пологую ложбинку 2 х 5 км.
С победой поздравляет лакированная дощечка, на которой изложены правила поведения в этом уникальном месте. На каменных сухих окраинах плато растёт лишь стланик, ближе к середине обитают травы и мхи горной тундры. Наиболее удивительны кусты голубики и шиповника высотой не более 10 см (а ягода на них нормальная!). Растут также шикша, берёзовый стланик, лишайники-реликты, похожие на клубки чёрных червей, и подберёзовики.
На плато есть вода, снежники, цветы и красногрудые птицы. С западного края видны Ушканьи острова. На заходе солнца на несколько минут проявляются вершины Приморского и Байкальского хребтов, отороченные медью — золотой каймой пылающего заката. Вкусив лапши с дарами тундры, решили нанести визит в лагерь чешских студентов в глубине ложбины. Ввиду пронизывающего ветра и отсутствия шарфов шеи обмотали связками из носков. Чехи изучают стланик.
Из ломаной беседы выяснилось, что продукты, оборудование, снаряжение они поднимали сюда на себе. Ходили несколько раз! Склоняю голову… Чехов, как и прочих европейцев, поражают в нашей стране просторы, размеры всего, широта. Нас угостили свежим горячим вареньем. Горячее варенье в горах на пробирающем до костей ветру, кольцо улыбок — ещё одно чудо плато!.. Кстати, подберёзовик по-чешски — ко’зак… 7 августа. Ночью был заморозок, палатка одеревенела.
От холода побледнели даже чёрные плоды шикши; вся растительность украшена серебристой испариной. Над Байкалом низко перемещаются облака разной формы. Сбегали поутру на снежник, он тает. Передвигаться по плато легко. Покинули его в 12.30. Идём сквозь сильную облачность. Пока спускались до «видовки», встретили трёх чехов: девушка — в тапках на босу ногу и под рюкзаком, а двое парней — в горных ботинках и налегке. Спустились к 16.00. До «угла» подъехали на попутке.
Встали на прежнем месте. Занёс в воду сеть, и через 10 минут в ней были десятка два окуней и сорог. Ловить рыбу можно и удочкой, и спиннингом. 8 августа. Проснулись в 9.00. С 9.30 до 10.00 прошли несколько машин в Монахово (паром заработал), а потом очень долго почти ничего не было. Когда Байкал штормит, вода мутная. За чистой для готовки пришлось сплавать сквозь мощный прибой. В воде гораздо теплее, чем кажется. За ночь на деревьях высохли все выстиранные вчера шмотки.
С одной из опустевших стоянок добыл пол-лимона, что подняло вкус нашего чая на недосягаемую высоту. Вышли в 12.30. Почти всю дорогу прошли пешком. Река Бурнуй — полноводная речка шириной 5–6 м. В Монахово про катера никто ничего не знает. Двинули пешком. До посёлков Катунь и Курбулик есть дорога, проходимая лишь для вездеходов: скользкая, изрытая, скособоченная. Весной и летом. на Байкале проводилась молодёжная акция по защите природы.
Благодаря ей многие тропы на полуострове получили маркировку красным цветом «ББТ» (Большая байкальская тропа), что существенно облегчает жизнь самодеятельным туристам. Советую присматриваться к табличкам «Рекомендуемая тропа» и «Опасный склон». Поверьте, путь по «опасному склону» действительно чреват, хотя позволяет увидеть чуть больше. Мыс Катунь близ одноимённого посёлка возвышается памятником над сушей и морем, такой он махонький и высокий.
Кажется, ещё немного — и Байкал оторвёт его от полуострова. В посёлке при желании можно снять жильё, есть деревянная гостиница. К сожалению, молока нам не продали. Перевалив через следующий мыс, вы окажетесь в начале бухты Сорожьей. Здесь белый песок, розовая галька, тёплая вода, рыба... Ненадолго к нам в гости заглянул бурундук. Ночью наблюдали огромную жёлтую луну.
9 августа. Утро выдалось ласковое, солнечное, тихое.Вышли в 12.30. Посёлок со зловещим названием Покойники (Курбулик) от Сорожьей бухты отделяют 3—4 небольших залива. Берега обрывистые, в бухтах галечные и песчаные пляжи, на мысах скальные непроходы. Нам «повезло» угодить на «опасный склон». Осыпи, буреломы, завалы... Прокляли всё на свете, потратив на 2 км 2 часа. Зато нашли чабрец. Посёлок растянулся на 2–3 км по пологому песчаному пляжу.
Местный люд занимается рыбалкой и обихаживает туристов и отдыхающих. Последний на северной окраине посёлка дом — маленький магазин смешанных товаров. Стоя в 10 часов в очереди за пряниками и вожделенным молоком, стали свидетелями прибытия сюда первого катера с отдыхающими. Пошли на север. Всего через четверть часа движения по лесному «каньону» (широкая тропа среди стены леса вызывает такое ощущение) оказываемся на песчаном пляже бухты Окуневой.
Паутина робких слабеньких тропок приводит к расположенной восточнее надводной скальной арке, а основной путь лижут прибойные волны. Миновав три палатки, укрывшихся под тенью леса, внезапно оказались на левом фланге «армии осьминогов». После наполнения Иркутского водохранилища уровень воды в озере поднялся на 1–1,5 м. Пни, оставшиеся после чистки берегов, оказались частью затоплены, и теперь их раскоряченные, выжженные солнцем и отшлифованные до блеска водой белёсые корни напоминают конечности морских гигантов, по какой-то причине вдруг замерших в момент стремительного броска на сушу.
Словно испугавшись этих чудищ, тропа бросается в топкое болотце, потом одумывается и через 200 м возвращается на берег. Затем мы 1,5 часа идём вверх и вниз, повторяя очертания многочисленных заливчиков бухты. Тропа срезает лишь последние два мыса через лес, населённый полчищами комаров. Там, где она вновь встречается с Байкалом, удобное место для стоянки. Мы прошли на 4 км вглубь Змеиной бухты до устья реки Крестовской. Вода в ней обжигающе холодная.
По берегу множество палаток и мало дров. 10 августа. Поднявшись с солнцем, чтобы проскочить на источники раньше егерей и посетителей, захватили потрясающе красивый рассвет. Небо пропороли чёрно-сине-белые рога туч, пустив ему кровь на востоке. По скользкой тропе за 1,5 часа напряжённого хода достигли цели. В глубине бухты сырая низина, там наведены деревянные мостки. Змеиный бог не дал нам встречи с его народом — к сожалению или счастью, неизвестно, так как наряду с безобидными ужиками здесь обитают ядовитые щитомордники.
И те, и другие охраняются законом. За полчаса единоличного владения источниками мы вполне откисли. Затем появились катера. Первый был наполнен иностранцами, а второй доставлял наших соотечественников отдохнуть в южный укромный закуток Онгоконской бухты. Купание в источнике нас разморило. Я науськал Кет, и она получила согласие (браво!) капитана второго катера подвезти нас «куда-нибудь». Когда мы плыли в бухту, было очень здорово.
После выгрузки отдыхающих катер пошёл в Монахово за оставшимися, но через 10 минут, порядком удалившись от берега, сломался. Мобильной связи на Байкале нет. Раций тоже не было. Около 2 часов капитан и юнга безрезультатно насиловали двигатель (не чинили, а пробовали завести), пока я не отвлёк их сообщением, что волны скоро выбросят нас на скалы. Когда отдали оба якоря, до изъеденных гротами береговых скал оставалось не более 20 м.
Ещё через час кэп принял решение связаться с отдыхающими. Юнге выпала честь пересечь полосу ледяной воды до берега вплавь и минут 10 бродить вдоль отвесов в поисках пути наверх. Впрочем, его это не огорчило, так как за подвигом наблюдала кок Оля. Помощь пришла в лице семейной пары на надувной моторке. Когда вновь прибывшие через час тоже отчаялись оживить мотор, они отправились за буксиром в Монахово. Несмотря на то, что в пределах видимости были другие катера, к ним даже не обратились — это, мол, иркутяне, всё равно не помогут.
Солнце спряталось за сопку, стало очень холодно. Так как после раннегораннего завтрака мы съели за весь день только остатки шоколадки и пачку «Роллтона », приглашение в кубрик на горячий куриный суп с нормальной лапшой было принято с восторгом! Едва в наши разомлевшие желудки соскользнули последние лапшинки, появился буксир. За час-полтора по начинающему штормить Байкалу он доволок нас до мыса Катунь без приключений, если не считать лопнувшего один раз буксировочного каната. Там мы высадились на пляже пос. Катунь.
11 августа. По знакомой тропе за час по утренней прохладе добежали до Монахово, прошли его и почти сразу «застопили» открытый «ГАЗ-66». Спустя ещё полчаса высадились на «своём» месте Баргузинского залива. Словно в отместку за такую удачу тотчас рассвирепел култук. Стоять невозможно, ветер швыряет в глаза песок. На небе ни облачка, и откуда ветер только взялся?! Решили отсюда уйти. После пос. Глинка дорога, петляя, тянется с полкилометра.
Затем начинается тропа, захламлённая упавшими деревьями, подростом, и чем дальше — тем хуже. Кроме того, она неудержимо рыскает по сторонам и скачет вверхвниз по террасе, кое-где выбираясь на галечный пляж. Накатившее от однообразного пути уныние вмиг развеяли свежие кучки медвежьего помёта. После часового дождя лес вымок. В 14.30 мы пересекли р. Макарова. Вверх по её правому берегу идёт маркированная красной краской тропа, далее на юг — тоже.
В устье стаи браконьеров. Нас угостили солёным и варёным омулем, хлебом, горячим чаем. Порасспросив рыбаков, мы решили, что дальше идти нет смысла. Лагерь устроили на одной из пустующих стоянок. Остаток дня посвятили стирке, мытью и наблюдениям, как не спеша набирает силу шторм. Огромные деревья волны швыряют, как спички. Барашки закручиваются за десятки метров от берега.
Волны затапливают берег на несколько метров и мгновенно… тают, подобно призракам, с рокотом исчезая в жёлто-чёрной гальке. 12 августа. За ночь шторм прибавил оборотов. Деревянный настил, с которого вчера я стирал шмотки, разломало волнами и погребло галькой. «Угла» достигли за 2 часа. Тропа вблизи берега частично затоплена. Приходилось пробегать эти участки по галечной террасе, мокрой и скользкой, под обстрелом прибоя. Ветер всё свирепел. Если не идёшь, то мёрзнешь.
За час мимо проехала одна машина, и та полная. Наткнулись на хорошую стоянку — капитальный навес с тремя защищёнными от ветра стенами, запасом воды и едой. На мокром песке чётко выделялись две белые нитки песка, вывороченные шинами. Место под палатку залито водой. Всё ясно: народ после особенно большой волны проснулся в луже, бросил всё и умотал. Несмотря на защищённый от ветра плёнкой очаг, целый час не мог развести огонь.
А нужно-то было: перенести растопку вплотную к плёнке и разводить огонь в коробке… Перекусив, преодолели 20 м до дороги и сразу остановили иномарку. Молодые буряты с ребёнком подвезли до Усть-Баргузина, там мы почти сразу пересели к другой паре. (Из Усть-Баргузина микроавтобусы идут только утром.)
Останавливались в святых местах — мыс с Крестами (Крестовский), Черепаший Камень, р. Хаим, и «капали» — капали водку на землю, потом выпивали. Ехали 12 часов. В Улан-Удэ прибыли в час ночи. Выводы. Ходить по береговой линии утомительно и малоинтересно. Траверс плато и хребтов — другое дело, но там проблемы с водой. Троп много. Подвозят. Но за водку уже ничего не купишь.
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
