Путешествие в Мексику
Мой маршрут по Мексике длиной более 4000 км связал штаты Сонора на северо-западе и Юкатан на юго-востоке страны. Природа и индейские развалины, холод каньонов Сьерра-Мадре и жар тропического солнца, нищета крестьян и блеск курортных городов перемешались здесь воедино. В итоге Мексика стала казаться мне ещё более загадочной. И что удивительно, суетой базаров, перенаселённостью, смуглостью кожи жителей, шумом и гомоном, пальмами на улицах и бананами на фруктовых развалах она напоминала мне Индию.
Я не раз ловил себя на мысли, что невольно вместо испанского языка ожидаю услышать что-то на хинди, и лишь усилием воли возвращался сознанием в Мексику… Самый дешёвый способ попасть в Мексику – официальный путь через США. Если у вас есть действующая американская виза, можно взять авиабилет через Нью-Йорк. Тогда он обойдётся в $1000, и это в самый разгар туристского сезона. Визу в Мексику оформить не так сложно. Главное – указать точную цель поездки. Лучше всего подходит «изучение культурных особенностей страны».
И ещё нужно подтверждение финансовой самостоятельности. У меня было письмо от фирмы «Физкультура и спорт», в котором обещали меня спонсировать на время всей поездки. Этого оказалось достаточно вполне. Документы на визу сдаются в Москве. Всё остальное – стандартная процедура, как и в любом консульстве. Самолёт приземляется в международном аэропорту «Бенито Хуарес» в 10 км от центра Мехико – одного из крупнейших в мире городов. Он занимает площадь по меньшей мере в пять раз большую, чем Москва, и 10 км здесь – не расстояние. Вообще в Мехико отличить центр от окраины непросто.
Из аэропорта вышел – сразу попал на улицу города. Тут важно не растеряться и не слушать добровольных «помощников». Едва пройдя контроль, попадаю в «лапы» к такому «помощнику», который пытается «устроить» меня в отель с англоговорящим персоналом. По опыту знаю: пользоваться услугами таких «помощников» стоит лишь в том случае, если нужно как можно скорее освободиться от лишних денег. Отвязываюсь от него с большим трудом. Деньгами я не богат, и наиглавнейшая задача сейчас – купить велосипед, а затем подумать о точке старта.
Ещё дома я изучал карту столицы Мексики и знаю наверняка, что в районе исторического центра масса дешёвых гостиниц. Это совсем недалеко, и днём я бы пошёл пешком, но вечер в Мехико – опасное время. Беру такси и еду в район Зокалио. После недолгих поисков устраиваюсь в довольно дешёвом для Мехико отеле «Necaxa», где отдельный номер стоит $10 (от аэропорта минут пять на такси). Утром нахожу веломагазин. (Просто шёл по улице и смотрел по сторонам. В Мехико магазинов велосипедов довольно много.)
Покупаю односкоростной велосипед мексиканского производства, багажник к нему, насос и прочие нужные в пути веловещи, потратив на это около $80. Затем еду на северный автовокзал (Terminal de Autobuses del Norte). Мне надо добраться до Соноры, на границу с США. И сделать это я могу только на автобусе, самом дешёвом виде транспорта в Мексике. Вообще-то проложить маршрут по Мексике – дело непростое: это государство в основном горное, а для велосипеда горы – серьёзное препятствие. Карта, как ни странно, иногда способна давать обманчивые представления о размерах территорий, сложности рельефа, она искажает расстояния и может очень легко ввести в заблуждение любого человека, в том числе знающего географию.
Часто уже на месте приходится исключать из планируемого маршрута какие-то участки, спрямляя путь, чтобы уложиться во временные рамки и учитывать свои физические возможности. Но в любом случае маршрут должен проходить через архитектурные, религиозные, исторические центры древних индейцев – на то она и Мексика. Особенно меня привлекала страна индейцев-бегунов племени тараумара. Вот сюда-то я и решил ехать в первую очередь. Через сутки я на точке старта – в местечке Ногалес в Соноре. Мой путь на юг, через Кордильеры, туда, где посреди северных хребтов Западной Сьерра-Мадре спряталась от мира страна индейцев тараумара.
Сейчас её пересекает асфальтированная дорога, которая вначале петляет между кактусов, стоящих, словно гигантские свечи, потом уныло тянется через горную пустыню, покрытую едкой серой пылью. Её стоит лишь слегка потревожить, и она сразу поднимается вверх, а затем, медленно оседая, покрывает всё вокруг, въедается в кожу, одежду, пудрой осыпает велосипед, попадает в рот, и сколько ни отплёвывайся, она так и будет скрипеть на зубах. После Сан Педро, маленького, кажущегося оторванным от мира городка, дорога ныряет в каньон, змеёй скользит по склонам, заросшим густым сосняком, проваливается куда-то на самое его дно.
Здесь, внизу, у небольшой студёной речки, приютились несколько домов-хижин с глиняными стенами и дощатыми крышами, возле них неторопливо копошатся невысокого роста тёмнокожие люди в цветастых одеждах, совсем не похожие на мексиканцев. Индейцы тараумара не обращают никакого внимания на дорогу, рубят топорами-секирами узловатые чурбаки, чтобы топить печи (ночи здесь, судя по всему, холодные, впрочем, скоро узнаю: солнце уже заходит). Спустя два дня медленно поднимаюсь по серпантину вверх. Я уже проехал Грилл – разрекламированный в буклетах городок – и продолжаю ехать на юг, в Гуачочи (это городок на юге каньона Кобрэ – конечная точка маршрута через территорию тараумара).
Селения индейцев рассеяны по склонам гор. Да и сами горы носят название характерное – Сьерра Тараумара. Слава об индейцах как самых выносливых людях идёт по миру. Якобы не ходят они, а бегают, причём на десятки и даже сотни километров. Я общаюсь с ними, фотографирую, записываю. Электричество здесь – редкость, машины у домов – богатство. Индейцы чаще передвигаются своим ходом, но это не бег, а скорее быстрая, семенящая ходьба. Таких ходоков я видел довольно много. Но считать их самым выносливым народом – это чересчур.
Здесь, в Сьерре, индейцы пасут коз, разрыхляют небольшие клочки земли, высевают кукурузу и картофель, тем и живут. Их жизнь проста, но эта простота очень сурова. Зимой огромные перепады температур: ночью замёрзла вода в бутылке, хотя я её предусмотрительно внёс в палатку, а в середине дня на солнце жарко, градусов 30. Днём мне кажется, будто моё лицо горит с шипением, словно остатки влаги на солнце улетучиваются из пор. Вот почему мне показалось, что кожа индейцев толстая, как шкура бегемота, и отдаёт чернотой или тёмной бронзой, будто дублёная, помогая переносить капризы погоды.
Карабкаюсь на перевал. Иду пешком, веду велосипед в поводу уже 20 км. Дорога взбирается на самую вершину одного из хребтов и несколько километров балансирует на его гребне, словно на лезвии ножа. Она перепрыгивает то на одну сторону гребня, то на другую. Наверху растут лишь чахлые редкие сосенки да заросли вездесущего горного можжевельника. Здесь долго наблюдаю за полётом огромного орла, который кружит на одной со мной высоте, раскинув в стороны крылья и опустив голову, словно сутулится на лету.
Вспоминаю Грилл. Тяжёлый осадок остался от увиденного там. Городок малюсенький – всего две улочки. На крошечной малолюдной площади чумазые и сопливые дети индейцев предлагают нехитрые поделки. Они толкаются среди туристов, ждущих у станции старенький паровоз. Женщины в грязной, давно не стиранной одежде сидят у облупившихся стен домов прямо в пыли, поджав под себя босые ноги. Сидят молча, почти не поднимая глаз. А немногочисленные туристы стараются не глядеть на них, делая вид, что заняты какимито важными делами.
Молодые парни тараумара в полуспущенных джинсах и огромных кроссовках, с торчащими во все стороны из-под бейсболок космами чёрных нечёсанных волос, поднимая клубы пыли, пересекают главную улицу, словно стараются быстрее скрыться с глаз. По Гриллу я ходил пешком, разглядывая улочки, забредая в тупички, останавливаясь, тщетно стараясь увидеть среди темнокожих людей легендарных бегунов. Иногда я с трудом справлялся с чувством стыда, словно неожиданно попал в чужую квартиру и стал невольным свидетелем очень личного несчастья или скандала...
Солнце зашло, вот-вот стемнеет. Начинают мёрзнуть руки, холод проникает внутрь, за пазуху. Надо останавливаться. Но с одной стороны вертикально вверх поднимаются скалистые гряды, как стены высотного дома, а с другой – крутой обрыв не даёт возможности приткнуть палатку. Наконец нахожу небольшую площадку посреди огромных гранитных валунов. Через десять минут опускается ночь. Сквозь голые ветви деревьев глядят на меня яркие в эту безлунную ночь звёзды. Спустя ещё четыре дня, оставляя позади Гуачочи и страну каньонов, поворачиваю на восток.
Лес постепенно становится всё реже, и, наконец, я вновь вижу лишь горную пустыню, поросшую колючками и блёклой сухой травой. Я окончательно сжился со страной и выработал для себя несколько правил, которые помогают сохранить здоровье и бодрость духа. Правило первое. Ни в коем случае нельзя пить воду из-под крана и чистить ею зубы: есть риск подхватить опасную болезнь типа амёбы. (Кстати, лекарство от неё «Aminox » можно найти в местной аптеке. Об эффекте ничего сказать не могу: к счастью, я избежал инфекции.)
Фрукты надо мыть только с мылом и ОБЯЗАТЕЛЬНО насухо вытирать после мытья. Бравада, типа «зараза к заразе…», не поможет, уверяю. Мой напарник по путешествию в Индию мастер спорта из Казани Владимир Баранов подхватил амёбу именно потому, что презрел это правило, он вынужден был прекратить путешествие и вернуться с половины пути домой. Я же в дополнение к мытью рук с мылом протираю спиртом и руки, и фрукты, и ложку. Правило второе. Нужно быть очень осторожным в общении. Мексиканцы не любят белых, считая их гринго – американцами.
Меня не один раз в прямом смысле спасало моё лицо. «Ты не гринго», – сказал мне однажды небритый мексиканский мачо, почёсывая себе заднюю часть шеи огромным ножом-мачете, которым местные жители одинаково хорошо рубят и траву, и пальмы, и мясные туши. Я поспешил его успокоить: «Я русский, руссо!». Он похлопал меня по плечу, что должно было означать что-то типа: «Ладно, живи, разрешаю», – и ушёл. Такая ситуация случалась нередко! Отсюда вытекает правило третье: старайтесь улыбаться. Не хмурьте брови – это не нравится никому!
Лично я всем улыбаюсь и приветливо киваю головой. Правило четвёртое. Будьте предельно осторожны во время движения по дорогам. Второстепенные дороги здесь узкие и не очень хорошего качества, а мексиканцы не любят белых и порой даже норовят сбить одинокого велосипедиста на пустынной дороге. Трижды я чудом избежал верной смерти. (Советы такие. Во-первых, никакой символики США. Мексиканцы не любят американцев, хотя всячески перед ними заискивают. Но рассуждения местных жителей похожи на детские: вот, мол, собью тебя с дороги, тогда посмотрим, кто из нас главнее в Мексике.
Во-вторых, нежелательно ехать ночью: много нетрезвых за рулём. В третьих, нужен опыт. Один раз я просто почувствовал, что на уме у ребят, которые ехали сзади, нечисто. Был вечер, дорога совершенно пустынная. Они скорость прибавили, как перед прыжком, я просто почувствовал, ЧТО они хотят сделать. Уйти невозможно – дорога узкая, обочины не было совсем. Я взял чуть левее, и локти раздвинул, подпуская их поближе. А когда им оставалось метров 5, прижался к краю и локти прижал, и сам подался вправо. Они всё равно меня задели, но если бы я был на сантиметр левее, то поломался бы.)
Правило пятое. Лучше покупайте продукты в больших магазинах, а овощи и фрукты – на рынках. В супермаркетах продаётся жареное мясо, за качество которого можно ручаться. Есть ещё одно продуктовое спасение в Мексике: булочные. Особенно те, в которых продаются вкусные и дешёвые плюшки. Здесь же можно купить булочки (на $1 – 10 штук) и недорогое молоко. В маленьких кафе и ресторанчиках антисанитария полная, там я есть не рисковал, полагая, что моя жизнь в Мексике не заканчивается.
Я пересёк северные территории и подошёл вплотную к Средней Мексике, где и сосредоточены остатки древних цивилизаций. Всё увидеть и переварить за один раз, конечно, невозможно. Первым на моём пути оказался город, носивший некогда название Толлан, ныне – Тула. Он был столицей древних тольтеков, которых считали своими прародителями более известные нам ацтеки. Культура тольтеков уходит корнями в глубокую древность, но расцвет их царства пришёлся на начало нашей эры. Они умели точить и резать базальт.
Многослойные пирамиды, барельефы, высеченные на камне календари и 5-метровые статуи «атлантов», некогда державшие свод святилища, являются сейчас главной достопримечательностью современной Тулы. Каждая из восьми статуй-колоссов сложена из четырёх блоков. Застывшие широкие лица серьёзны, глаза широко раскрыты, руки вытянуты вдоль туловища и прижаты к бёдрам, как у солдат, стоящих навытяжку. На груди у каждого резная каменная пластина, похожая на монгольскую пайцзу, кажется, что она блестит на солнце, будто золотая.
Как тольтекам, не знающим металла, удавалось резать и шлифовать камень?! «Атланты» стоят на вершине пирамиды и смотрят, не мигая, на юг, подобно своим собратьям с алтайского плато Укок и острова Пасхи, напоминая не только о связи самых разных культур, но и о беззащитности государств и династий перед временем и историей. Солнце, которому поклонялись тольтеки, по-прежнему висит на небосклоне, равнодушно наблюдая за смешными попытками людей «управлять», «оставить след», «призвать к ответу». Склоны гор и узкие межгорные долины распаханы трудолюбивыми крестьянами-индейцами.
Сейчас, в конце декабря, очередной сбор урожая. «Наследники культуры ацтеков» невысокого (пожалуй, чуть выше полутора метров) роста, приземистые, широколицые и, кажется, совсем не обращающие внимания на чужаков и плакаты, призывающие их сделать правильный выбор для улучшения жизни. Собирают кукурузу, капусту и сладкий картофель, не зная, что творится за пределами их участка, или не желая этого знать. С таким же выражением лица они, наверное, собирали урожай и при ацтеках и при испанцах, и во времена революций.
Дома несложны по архитектуре, бедны, а то и просто убоги: примитивные постройки с земляным полом, глиняными, полу-осыпавшимися стенами, дощатыми крышами и дырами вместо окон. Никаких современных удобств. Ослики – иногда единственная тягловая сила крестьян. Кое-где на краю полей стоят старенькие пикапы, словно опустившие уши безмолвные лошадки, едва видные под огромными тюками початков кукурузы в кузовах. Что эти люди могут рассказать о древней культуре своих предков? Да и нужна ли она им? Им бы концы с концами свести.
Рядом с Тулой находится Теотиуакан – самый старый религиозный центр древней Америки. Половину тысячелетия назад конкистадоры уничтожили клан жрецов, клан хранителей знаний – начисто и сразу же, как только появились со своим уставом здесь, в царстве мешиков – детей Кецалькоатля, как называли себя ацтеки в древности. Ещё бы! Религия ацтеков была необычайна жестока. Кровь человеческих жертв лилась нескончаемым потоком по ступеням пирамид Теночтитлана, Чолулы, Тахина и других городов, включая «город богов» Теотиуакан. Даже испанцы, привыкшие за годы инквизиции к крови, были повергнуты в ужас безжалостностью местных служителей культа.
За жрецами навсегда исчезли от оспы и испанских мечей воины, унеся в могилу легенды, мифы и тайны, оставив потомкам лишь загадки, домыслы, обрывки книг и развалины городов. С 70-метровой пирамиды Солнца древнего города Теотиуакана я пытался представить себе ужас и величие царства, где рядовой житель не имел ничего, кроме религиозной идеи и веры в могущество и божественную суть правителя и жреца. Сверху ясно видно, что остальные пирамиды расположены так же, как планеты Солнечной системы относительно друг друга. Человек, даже обладающий самым острым зрением, вряд ли способен разглядеть их в звёздном небе и выстроить в ряд.
Откуда это знание у народа, питающего человеческой кровью своих каменных богов? Главный проспект города носил жуткое название Дорога Мёртвых, но точно так же ацтеки называли и Млечный Путь! Люди той империи ожидали очередного конца света каждые 52 года. Безжалостные дикари и варвары, умеющие убивать и строить, неподвижно сидели на вершинах холмов и пирамид в последний день 52-летнего цикла и молча глядели на Альдебаран – далёкую яркую звезду, именно оттуда ожидали Нечто, способное покончить в один миг с миром. Мне пришлось быть в Теотиуакане вечером.
Солнце уже почти зашло за горизонт, и луна овладела небосводом. Я занял позицию у юго-западного ребра пирамиды. Отсюда совсем не видны её ступени и округлая вершина, но уходящие ввысь, сливающиеся друг с другом каменные плоскости создают иллюзию абсолютной бесконечности, уходящей к звёздам. Обман зрения? Да, конечно. Но каков обман! Спустя три дня, проехав по горным дорогам Центральной Мексики, попал в Тахин, город древних тотонаков. Вообще к побережью ехать проще: и Мехико, и Тула, и Теотиуакан находятся на высоте 2000 м над уровнем моря, а то и выше.
А ехать к побережью – значит, постепенно спускаться. В горах ночью бывает прохладно. Километров за сто до Тахина дорога, неважная даже по российским меркам, неуклонно бежит вниз. Такое впечатление, что она сделана из разбитых черепков, как мозаика. Обочины пыльные и грязные. И это в центре Мексики! Наверное, денег на ремонт всех дорог не хватает. Вот автобаны же хорошие. По качеству покрытия не уступят европейским, это уж точно. Но движение на них очень интенсивное. На севере дорожная сеть менее густая, и качество дорог поддерживать проще. Но для меня, жителя России, качество дороги – не главный фактор.
Давно прошли времена, когда я ставил покрытие и качество дорог во главу угла. Восхищение и интерес вызывают памятники, люди, образ жизни, природа. А горы – они везде горы: везде нужно потеть, карабкаясь вверх, или отдыхать, катя с ветерком вниз. Когда я шёл от Теотиуакана к Тахину, то в один из вечеров не добрёл до перевала 4 км – устал. Велосипед поставил у обочины, а сам пошёл место для палатки присмотреть. Так устал, что ноги не хотели подниматься, путались в траве. Иду и спотыкаюсь, а сделать ничего не могу, даже смех разобрал.
Вот, думаю, дошёл! Уже потом, спустя минут 40, после того, как палатку поставил и гимнастику сделал, отошёл. Тут же горы – высота хотя и небольшая, а всё равно тяжело. В Мексику надо ехать, имея опыт путешествий по среднегорью (хотя бы по Уралу). На перевалы здесь есть подъёмы протяжённостью по 30–40 км, а то и подлиннее. За один день я прошёл 95 км, и из них в гору было 70 (30–35 км пешком), 15 – равнина (плато), остальное – крутые спуски в речные долины. И ещё: климат нужно знать и не по интернетовским прогнозам. А элементарно брать учебник географии и учить.
Я знал, что в горах будет холодно, несмотря на тропический пояс. Знал, что меня ждёт. Я представлял себе эту страну – по картам, книгам. Здесь, вдоль побережья Мексиканского залива, тянулась когда-то страна, которую первые испанцы окрестили «царством прислужников Смерти». Главным у них был бог дождя, ему жрецы регулярно приносили многочисленные человеческие жертвы: пленников, рабов и маленьких детей, кровь которых считалась священной. И сейчас среди восстановленных развалин Тахина можно увидеть храм с алтарём и каменным изваянием этого ненасытного бога.
Чуть поодаль возвышается пирамида с нишами – символ времени – шестиступенчатое конусовидное сооружение. Ступени символизировали дни недели, а ниши – дни года. По всему периметру каждой ступени на одинаковом расстоянии друг от друга сделаны 365 глубоких квадратных углублений. На самом верху пирамиды был когда-то храм с жертвенным камнем и ложбиной для стока крови. Его разрушили конкистадоры, убоявшиеся жрецов, полубезумных от постоянных убийств. И сейчас камень пирамид кажется красным на солнце, словно от въевшейся в него крови. Я еду вдоль побережья.
Проезжаю Веракрус – знаменитый курортный район восточного побережья Мексики. Курортные районы одинаковы везде – в Индии, Турции, Европе, Америке. Пальмы, отели, пляжи… Я их не люблю. Объяснить эту нелюбовь не могу. Не люблю, и всё. Ближе к Ла-Венте останавливаюсь на сутки на диком берегу океана. Ставлю палатку, слушаю шум набегающих на берег волн, наблюдаю за парящими над волнами пеликанами… Ла-Вента – маленький городок, затерянный среди болот. В этих местах найдены огромные каменные головы весом до 20 тонн, вырезанные из цельной базальтовой плиты.
Уже то, что плиты доставлялись сюда с расстояния в 120 км, загадка. Утверждают, что древнейшие цивилизованные жители Мексики ольмеки использовали для этого плоты. Люди откалывали или находили у берега моря кусок цельной горной породы, грузили его на плот и по морю доставляли к реке Тонала. Затем, двигаясь против течения, везли глыбу в Ла-Венту, волокли через непроходимые заросли сельвы несколько километров и уже на месте каменными орудиями отсекали всё лишнее. Каменные головы изображены в шлемах, подобных шлемам древних нубийцев (так называли жителей Верхнего Нила во времена первых фараонов), а лица имеют явно выраженные негроидные черты.
Может, древние индейцы решили запечатлеть всю команду прибывших из-за океана, выразив им честь именно таким образом? Опять сплошные вопросы. …Месяц путешествия пролетел незаметно. Мне не удалось добраться до Мериды километров 500 – кончились и деньги, и время. Я улетал из Мексики с ощущением, что побывал в двух государствах сразу. Одно – очень древнее, полное загадок и чуть приоткрытых тайн; другое – шумное, наполненное людьми, машинами, кактусами, пылью, фруктами, запахом океана и нечистот, высококлассными отелями и убогими хижинами.
Но ясно одно: Мексика – край, достойный посещения. Я очень рад, что мне удалось хотя бы мельком, «едва приоткрыв дверь», взглянуть на эту страну. Велосипед выдержал весь путь. У меня было впечатление, что он собран из крепкого металла – оказался довольно тяжёлым. Мне давно хотелось использовать в путешествии именно односкоростной велосипед, не могу объяснить причину такого желания. Трудно приходилось – гор в Мексике много. Вес груза менялся. На севере (особенно в Кобре) доходил до 25 кг – надо было везти много продуктов питания и воды (её количество зависит от индивидуальных запросов, мне хватало 5 л в день), а в центральных районах и на побережье вес багажа снижался.
Для приготовления пищи использовал обычную газовую горелку. Одного баллона хватало почти на неделю. Я предпочитаю пшено и макароны. Пшено варится очень быстро. Я его взял из дома; промыл как следует, высушил в духовке и расфасовал по пакетикам. А для питательности использую рыбные консервы – они везде стоят очень недорого. Люблю молочные супы – варятся также быстро. То есть в походах я почти не отхожу от своего привычного рациона. Спасением в Мексике для меня, естественно, была выпечка. Булочки самые разнообразные и сравнительно дешёвые можно купить почти в любом населённом пункте.
На $1 – 10 булок размером в половину российского батона. Продукты в Мексике дешевле, чем в наших магазинах, или примерно той же стоимости. Ещё я старался экономить газ. Скажем, днём в горах на севере было жарко, и я использовал молоко с булочками – варить не приходилось. А вот вечером после захода солнца становилось значительно холоднее – тут горячая пища в самый раз. Всё путешествие обошлось в $1700. Ночевать я предпочитал в палатке. Место для неё найти легко. Приходилось вставать и в придорожных фруктовых садах (лимонные и мандариновые плантации), и в лесу, и в кустарнике у дорог.
Темнеет тут быстро, а ночью никто по кустам не шляется. Моя палатка маленькая: высота 70 см, длина 230 см, ширина 50. Спрятать её легко. В пустыне я её устанавливал посреди кустарника. Только много грызунов, они мои крепёжные резинки сожрали напрочь. Удивляюсь, как не слопали покрышки! Я стал класть велосипед на палочки-рогульки, чтобы он «висел» в 30 см над поверхностью земли. Кустарник колючий, одежду порвать ничего не стоит. Я удалялся от дороги метров на сто, это занимало полчаса (перенести челноком велосипед и вещи). Палатку поставить сложно – колючки везде! Но все проблемы решаются.
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
