Анды
Вдоль всего тихоокеанского побережья Южной Америки тянется длиннейшая горная цепь – Анды. От самого верха, от знойных тропиков Панамского пролива, до холодных южных пределов Огненной Земли, тянется гигантской складкой горная цепь, многие вершины которой существенно переваливают за шестикилометровую высоту. Огромный барьер, разделяющий течение рек всего континента на два бассейна – Тихого и Атлантического океанов...
Глубоко в сердце Андского плоскогорья, пологие холмы, поросшие чахлой колючкой и унылыми худосочными кактусами, сливаются в бесконечную череду до самого горизонта, а высота над уровнем моря незаметно переваливает за 4000 метров, не пытаясь хоть как-нибудь изменить пейзаж подобающими изломами гор. Здесь нет поселений, лишь изредка забродят сюда со своими ламами кочующие пастухи индейцы-кечуа, невозмутимо жующие листья коки. Это – Сьерра, суровая высокогорная пустыня, покрывающая значительную часть Великого Хребта Анд, изогнувшего свою древнюю спину вдоль всего западного побережья Южной Америки, и спящего глубоким сном под вечный напев усталого и монотонного прибоя Тихого Океана. Южная
Почти задевая пену на изгибах пологих волн, самолёт летел над океаном, на мгновение показалось, что мы садимся на воду... Но мелькнула узкая полоса песчаного берега, и под крылом пунктиром замелькали огни посадочной полосы аэродрома. Оглушённые многочасовым перелётом пассажиры зашевелились и начали выходить из сонного анабиоза, продолжившегося 14 бесконечных часов трансатлантического рейса. На ватных ногах я неторопливо спускаюсь с трапа и ковыляю в сторону тёмного и неприветливого здания аэропорта.
Воздух другого континента ничем не отличается от привычного городского смрада – в атмосфере преобладают оттенки пыли и нездорового выхлопа старых автомобилей... Куда-то потерялись 10 часов, и вместо положенного по московскому времени утра здесь был уже поздний тёмный вечер. Лима зажгла огни на улицах, тусклый мутно-жёлтый свет спрятал от взгляда полусонных туристов дневное безобразие мегаполиса, огромной кляксой разлитого на холмистом берегу серого и холодного Тихого океана.
По дороге в гостиницу я любовался из окна такси на непрерывную череду одинаковых серых обшарпанных лачуг и чахлые полузадохшиеся под слоем пыли пальмы. Не верилось, что за этой декорацией может скрываться ослепительный и сияющий мир, ради которого мы отправились в путешествие на другой конец земли. В этом сезоне мы решили посетить район, расположенный вдали от обычных туристических маршрутов - труднодоступную и малоисследованную горную систему, отдельным островком снежных вершин потерявшуюся в глубине андского плоскогорья центральной части Перу.
Те немногие путешественники, которые не побоялись предпринять это далёкое путешествие, все как один утверждают, что Кордельера Уайуаш - это райский уголок земли, неповторимый и уникальный фантастической красотой пейзажей и величественной грацией небесных пиков гор, которые словно только вчера вышли из-под резца гениального ювелира. Наша команда, уже проверенная на прочность в самых удаленных и диких уголках земного шара, единодушно согласилась с тем, что десятидневное путешествие вокруг этого затерянного высокогорного мира стоит того, чтобы лететь на другой конец земли и терпеть все тяготы долгого и замысловатого пути к горам, которые даже для местных индейцев считаются далёкими и недоступными.
...Автобус долго выбирался из плотной толчеи, царящей на дорогах столицы, пробился через хаос рыночных трущоб на окраине города, выехал, в конце концов, на прямую линию Панамериканского шоссе, и неторопливо покатил на юг вдоль серого и туманного берега Тихого Океана. ...Бесконечно долгая дорога, казалось ведёт на небо. Петли серпантина следовали одна за другой, высота на альтиметре уже перевалила за четыре километра, и конца подъёму не было видно. Сонное оцепенение напало на пассажиров, никак не подготовленных к действию высоты.
Сквозь дрёму пробивались редкие огни убогих и безлюдных индейских поселений, марево ночного тумана скрывало суровый пейзаж высокогорной пустыни – сьерры. Я проснулся от смены ритма поворотов. Дорога больше не петляла так яростно. За окном проплывали непонятного цвета постройки, впереди огни сливались в плотный узор ночного города. На странной конструкции у дороги мелькнула надпись – "Bienvenidos en Huaraz" - (Добро пожаловать в Уарас). Заканчивались вторые сутки, проведённые в дороге... Из-за усталости, все довольно безразлично отнеслись к тому, что наконец-таки мы добрались до отправной точки нашей горной экспедиции.
Довольно оживлённый и крупный населённый пункт, расположенный в широкой плодородной долине реки Рио Санта. Долина закрыта двумя горными хребтами – Кордельера Негра с запада и Кордельера Бланка – с востока. Живописное местечко, надо сказать. Утром восходящее солнце поднимается над величественными снежными вершинами Кордельера Бланка – Белый Хребет, если с испанского переводить. Вся красота как на ладони, кажется - руку протяни и достанешь... Обманчивое впечатление. До этих «близких» гор добираться долго и трудно, циклопические масштабы рельефа не поддаются оценке человеческого глаза.
Население городка – около 15 000 жителей – практически все близки по крови индейцам Кечуа – коренного населения Перу, которое благодаря своему миролюбивому и спокойному нраву, уцелело после истребления инков испанцами во времена конкистадоров. Спокойный, простой и трудолюбивый народ. Материальное положение жителей в целом довольно печально – для европейца странно видеть людей, живущих без элементарных благ цивилизации – без горячей воды и центрального газа, без электричества и отопления... Однако люди не жалуются – они неприхотливы и довольны своей спокойной и небогатой жизнью. В семьях, как правило, не менее трех-четырёх детей, образование – государственное, медицина тоже.
И никаких сюрпризов в экономике – за шесть лет моей работы здесь, цены не изменились ни на сантим... А вот природа не скупилась на украшение этой земли. Изобилие ярких красок и жизненной силы буквально шокируют приезжего туриста. Горы ослепляют снегами вершин, реки поражают чистотой и силой, озёра светятся всеми цветами радуги, заливные луга поражают изобилием самых разных растений. Богатая земля, щедрая к своему народу. А внутри земли этой – не считанной ценности клад сокрыт. Прямо на поверхность выходят жилы каменного угля, чуть копни глубже – вот тебе и золото, серебро, платина… Ничего не забыла природа для своей любимицы, для земли, укрытой среди высоких хребтов Великих Анд.
Это и есть то самое сияющее чудо, о существовании которого невозможно было даже предполагать всего пару дней назад, привычно задыхаясь в человеческой мясорубке переполненного безумного города. Однако до конечной цели нашего путешествия было ещё далеко. От Уараса предстоял долгий путь в один из наиболее диких и удаленных районов провинции, откуда мы караваном отправимся вглубь легендарной горной системы, чтобы своими глазами увидеть то, о чём сбивчиво и восторженно рассказывали другие путешественники. ...Старенький микроавтобус, тяжело нагруженный снаряжением и продовольствием для нашей экспедиции, лениво преодолевал изгибы грунтовой дороги, жестоко изрытой свежими селями и щедро усыпанной глубокими ямами, в которые он постоянно проваливался, вытряхивая из пассажиров любые попытки хотя бы легкого полусонного забытья.
Дорога от оживлённого и гостеприимного Уараса растянулась более чем на шесть часов и конца ей не предвиделось. Высота на альтиметре уже не опускалась ниже 4000 м, а пейзаж за окном не радовал разнообразием – пологие, поросшие чахлой выжженной травой склоны холмов, кое-где рассечённые выходами рыжих скал. Скучная, тряская, пыльная дорога. Машина, в которой мы уже минимум пять часов глотали жёлтую глиняную пыль, поднятую стёртыми колёсами с разбитой грунтовой дороги, устало перевалила через ещё один унылый пустынный холм. Неожиданно, за очередным поворотом, впереди открылась панорама, от которой перехватило дыхание.
Нереальность картины особенно резко чувствовалась на фоне мрачного безжизненного однообразия высокогорной сьерры, которая на сотни километров вокруг не давала шанса на жизнь даже самым неприхотливым существам. И вдруг – природа рассмеялась белозубой улыбкой на сухом и смуглом лице. На фоне выжженной пустыни, словно колеблющийся мираж нереального города с острыми шпилями сторожевых башен, почти достающих до неба, показался горный оазис неповторимого, неописуемого вида. Плотно прижавшись друг к другу, словно одна дружная семья, тянулись к небу ослепительно снежными вершинами десяток гор, каждая из которых без сомнения была достойна кисти лучших художников, если вообще эта величественная красота творения доступна описанию.
Ажурные ледники, круто обрывающиеся с поднебесных круч, рассыпались внизу на множество рек, речушек и ручейков, которые, в свою очередь, насыщали жизненной силой сочные травы альпийских лугов. По нижнему краю буйной зелени высокогорных пастбищ, тянулся тёмный пояс густого девственного леса, туго скрутившего в непролазную чащу корявые стволы странных деревьев. Картину дополняло обилие кристально чистых озёр, из которых каждое по-своему отражало сияние неба.
Бесполезно было бы даже пытаться уловить все переливы цветов и оттенков фантастически ярких водоёмов, великое множество которых, сверкающим ожерельем опоясывало подножие белоснежных пиков и украшало сочную зелень уходящих вниз ущелий. Все мыслимые оттенки зелёного, бирюзового, голубого, синего и фиолетового искрились и непрерывно меняли цвет, вспыхивали и тускнели, когда случайное облако прикрывало солнце.
Вот это и была цель нашей поездки. Кордельера Уайуаш, удивительный горный район, затерянный в недоступной глубине Перуанских Анд – очень компактная горная система, отделённая от других высоких вершин Перу бескрайними просторами безжизненной сьерры. Вся эта горная система состоит из пяти основных вершин, высота каждой из которых не менее шести километров. Странные названия непривычны для европейского слуха: Ерупаха, Рондой, Иришанка, Сиула…. Словно дружное семейство великанов, горы стоят плотно, прижимаясь скалистыми плечами друг к другу, без понижений и перевалов.
От того, кто осмелится посягнуть на недоступные, зажатые ледниками проходы между небесными пиками, потребуется умение противостоять холодной и жестокой стихии гор, умения восходить по крутым ледовым склонам, вжиматься в скалы, спасаясь от камнепада, уходить с пути смертоносных лавин. Дикие и необузданные горы, непокорённые человеческим упорством. Двум океанам дарит воды своих родников Кордельера Уайуаш. Реки, стекающие с восточных склонов, постепенно теряют свою буйную резвость, растут, взрослеют и незаметно теряются в просторах сельвы Великой Амазонки, чтобы через тысячи километров неторопливого пути влиться в колыбель Атлантики.
Западные склоны Кордельера Уайуаш дают начало быстрым потокам, несущим свои воды в сторону Тихого Океана... ...Палатки раскинуты, запах кухни разносится по лагерю на небольшой поляне у подножия вершины, спрятавшей в лохматое облако сияющую корону своего пика. От подножия этой горы, именуемой Рондой, берёт начало наш маршрут, плавно огибающий сердце Кордельера Уайуаш – группу высоких вершин, высота и сложность которых вызывает искреннее уважение даже у самых опытных путешественников и альпинистов. На запах вечерней трапезы к нам забрёл маленький гость.
С хитрой и немного смущённой улыбкой на круглой физиономии он что-то старательно прятал в оттопыренном кармане старой отцовской куртки. Однако карман явно не вмещал полностью своего содержимого и наружу откровенно вылезал мокрый хвост свежепойманной форели. Это был подарок, с которым маленький индеец так застенчиво пришёл порадовать огромных и страшных, как древние боги, чужеземцев...
Медленно, тяжело отмеряя бесчисленные шаги, наш отряд приближается с перевалу, который казался таким близким снизу, из лагеря, а на деле оказался тяжёлым и непомерно длинным подъёмом сначала по траве лугов, потом по обледеневшему руслу ручья, и вот теперь – по слабозаметной тропе, петляющей по мелкой сыпухе крутого скального склона. ...Первый перевал всегда самый трудный. И ничего удивительного в том, что после мокрой ночёвки на поляне Куартелуайн витки тропы давались тяжело и медленно. Ещё медленней менялись цифры на альтиметре, неохотно подтверждая тот факт, что высота хоть и не быстро, но постепенно приближалась к отметке высоты перевала.
Вот вверху показалось что-то похожее на седловину – в ответ на мой вопросительный взгляд, проводник-индеец утвердительно кивнул – впереди выход на перевал. Близость окончания подъёма ускорила мои шаги. Ещё немного потерпеть и вот она, седловина перевала, с которой открываются новые пейзажи, виды новых вершин и совершенно новые, не пережитые доселе эмоции... - Смотрите, нам совсем немного осталось сегодня пройти – радостно объявил индеец-проводник и потыкал палкой в сторону долины, до которой по самым скромным расчетам было ещё часа три тяжёлого спуска... Но пёстрая красота пейзажа внушала надежду на то, что спуск будет не только тяжёлым, но и приятным.
Далеко внизу зелёнь альпийских лугов высоко выплеснулась с плоского ложа долины на склоны соседних хребтов. Разноцветными пятнами пестрели на зелени склонов спины вольно пасущихся коров. Коровки, к слову, – загляденье одно. Стройные, здоровые, шкурки гладкие, волосок к волоску, аж лоснятся. Посмотришь на такое животное, и, невольно, вспомнятся наши несчастные полузаморенные бурёнки, с вздутыми от комбикорма животами, облезлые и покорные своей печальной судьбе... Праведная зависть подступает к горлу, когда рогатая горная красавица, грациозно склонив голову, уставится на тебя влажными выразительными глазами, смерит оценивающим взглядом, игриво помахивая чистым пушистым хвостом.
Заглядевшись на коровок, я не заметил, как над головой мелькнула быстрая тень огромной птицы.
- Берегись кондора! - крикнул индеец и спрятался за камень. В небе кружил внушительных размеров пернатый хищник, явно недовольный нашим присутствием и, похоже, опасающийся за свои яйца. Огромная птица заметно сужала круги, каждый раз приближаясь к людям со стороны солнца. Кто-то воскликнул – осторожно, он атакует! С глухим шорохом над головой пронеслись когтистые лапы кондора – бесспорного хозяина неба над этими горами. Ещё один заход и выставленные остриями вверх альпенштоки удержали птицу от более смелой атаки.
Тем временем, наша группа втягивалась в узкую горловину между скалами – единственный проход в долину, спускающуюся к селению с трогательным и таким близким русскому уху названием – Калинка. Когда солнце окрасило багровым цветом заката вершины соседних хребтов, наш отряд спускался по узенькой улочке индейского посёлка, плотно зажатой между грубыми глиняными стенами. Ночевали в палатках, разбитых на траве деревенского стадиона, собрав этим зрелищем всю окрестную детвору – на удивление скромных и ненавязчивых детишек, пугливо стоящих в сторонке и делающих вид, что до туристов им нет никакого дела.
Кстати говоря, эта черта характерна для большинства сельского населения Перу. Наивные труженики земли, они живут собственным простым укладом, прочно устоявшимся на протяжении многих веков, и в целом, наверно не особенно сильно изменившимся после пришествия испанцев. Поменялась вера, появились новые обычаи, но земля осталась та же – скудная, каменистая, требующая непосильных трудов и любви, а взамен дающая ту малость, которая нужна для жизни, не больше. Простые и честные люди, часть этой земли. Туристы здесь – странные, непонятные существа из другого, недоступного мира, который никому не понятен и не нужен здесь, среди поросших эвкалиптами скал, которые нужно вспахивать, очищать от камней и сажать пшеницу на таких крохотных клочках земли, что каждое выращенное зерно урожая стоит пота и непомерного труда...
Десять дней пути. За спиной тринадцать перевалов и две сотни километров. Красивая прогулка подошла к концу, и впечатления от неё ещё долго будут наполнять память пёстрой неразберихой, а потом займут подобающие места в хранилище жизненного опыта. Из золы костра выкопали аккуратные свёртки из широких листьев тростника. Внутри обнаружилось запечённое нежное мясо ягнёнка, порядочный кусок телятины и половина цыплёнка. Хозяин гостеприимно намекнул, что стесняться нечего, и это блюдо, которое индейцы называют пачаманка, можно есть руками. Обед затянулся, так как необученному человеку, даже очень голодному, поглотить такое количество невероятно вкусной и плотной пищи очень сложно и чревато последствиями.
В Перу, особенно в горных районах, культура еды принципиально отличается от европейских и российских традиций. Людям, подверженным тяжёлому физическому труду в условиях бедного кислородом высокогорного климата необходимо как минимум в три раза больше калорий, чем нам, живущим на равнине и давно забывшим, что такое возделывать землю руками. Не покушаешь с утра – не будет сил соху держать, поле не вспашешь. Попробуйте заказать в перуанской забегаловке любое блюдо, название которого заканчивается "...по бедняцки". А если хотите совет – не заказывайте. Потому что вам принесут огромное блюдо, заваленное горой самых разных продуктов – варёный рис, маис, салат, тушёные кусочки мяса, картошка, и так далее.
Так питаются перуанские бедняки-крестьяне. И заметьте, - всё свежее и абсолютно натуральное, без консервантов и красителей, выращенное без удобрений. Вот она, оборотная сторона благ цивилизации…. У нас такой пищи нет и быть не может, мы даже вкуса настоящих продуктов не ведаем. Попробуйте цыплёнка в провинциальном перуанском ресторанчике. Удивитесь. Не похоже на курятину, вкус другой, цвет и запах. Вот только потом в Москве трудно будет заставить себя кушать то, что у нас куриным мясом называется, вот только кроме названия мало там от курицы осталось... Иногда слухам можно верить. Всё, что я слышал про Кордельера Уайуаш оказалось правдой. Даже более – лишь слегка рассказы очевидцев могли передать ту невероятную игру красок, сияние великолепных вершин и первозданную чистоту озёр.
Никакие слова и фотографии не дадут того чувства неповторимого величия природы, которое словно ножом срезает все наслоения и жирную копоть всех достижений цивилизации, возвращает чувство полной и безграничной свободы, безмолвно и уверенно ставит человека лицом к лицу со всем величием, великолепием и неповторимостью мира, в котором мы – неотъемлемая часть одного целого, нужная и незаменимая часть. И в суете городских будней, в водовороте мелких бытовых проблем, воспоминания о десяти коротких днях, проведённых в сияющей стране мечты, станут тем ориентиром, который в самые трудные минуты не позволит утонуть в чёрной дыре бессмысленности и одиночества – неизбежных компонентов в жизни огромного мегаполиса...
Снизу из долины к лагерю поднималось облако. Так часто бывает в горах по вечерам, когда нагретый за день воздух конденсируется в туман и к вечеру поднимается и поливает дождём альпийские луга… Последняя ночёвка на маршруте, завтра возвращение в Уарас, потом в Лиму и в Москву... После душевного ужина в сельской таверне не хочется думать о грядущем возвращении в реальность. Хочется сидеть и смотреть, как, потрескивая, превращаются в красные угли сухие веточки эвкалипта... Вскоре поднялся ветер и безжалостно унёс разнеженное чувство комфорта. Похолодало, начался дождь...
Иногда слухам можно верить. Всё, что я слышал про Кордельера Уайуаш, оказалось правдой. Даже более – рассказы очевидцев лишь слегка могли передать ту невероятную игру красок, сияние великолепных вершин и первозданную чистоту озёр. Никакие слова и фотографии не дадут того
чувства неповторимого величия природы, которое, словно ножом, срезает всенаслоения и жирную копоть достижений цивилизации, возвращает чувство полной и безграничной свободы, безмолвно и уверенно ставит человека лицом к лицу со всем величием, великолепием и неповторимостью мира, в котором мы – неотъемлемая часть одного целого, нужная и незаменимая часть. В суете городских будней воспоминания о 10 коротких днях, проведённых в сияющей стране мечты, станут тем ориентиром, который в трудные минуты не позволит утонуть в чёрной дыре бессмысленности и одиночества – неизбежных компонентов жизни в мегаполисе...
Уайуаш – одна из наиболее труднодоступных горных систем мира, особенно для жителей России. Для того, чтобы добраться до этой волшебной страны разноцветных озёр и величественных ледовых пиков, нужно долететь сначала до Лимы (прямые перелёты возможны лишь из Мадрида, Амстердама, Парижа и Милана). От Лимы ещё один перелёт в горную столицу Перу Уарас (можно добраться и на автобусе), потом ещё один далёкий переезд на автотранспорте к началу маршрута. В среднем дорога от Москвы до гор занимает 4–5 дней перелётов и переездов, что весьма утомительно и дорого, но результат оправдывает средства!
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
