У каждого участника команды – была своя мотивация совершить это горное путешествие, мне сложно отвечать за других. Я помню, как Андрей Жаров сказал: «Прикольно будет, если мы это сделаем». Да уж, прикольно, я тоже очень люблю поприкалываться… Но, кроме этого, у меня имелись и другие мотивы. Во-первых, было очень интересно: а можно ли вообще это пройти? Представьте наш маршрут в виде штанги, на которую навёрнуты три «диска» – пики Революции, Коммунизма и Ленина. И эту штангу с немыслимым весом предстояло поднять.

Дух соревнования или соперничества абсолютно отсутствовал. Да и смешно соревноваться самому с собой. Тут не соревнование было, а интерес к этой самой «штанге с дисками» и к проблеме, как же её поднять. Другая мотивация – технологический аспект. Наши знания, умения и технологии позволяют решить лишь определённый круг задач, и многие альпинистские задачи в него не входят. А вот Конгур (7719 м) в альпийском стиле по целине 4-километровой северной стены (с 3700 до 7700 м за 8 дней) в этот круг входит. И возникает вопрос: а подвластна ли нашим технологиям задача покорения трёх отдалённых друг от друга высочайших вершин – пиков Революции, Коммунизма и Ленина – в одном автономном походе?

И, наконец, мотивация творческая. Я восхищаюсь шедеврами музыки, живописи, кинематографа. Я благоговею перед мастерством. И я тоже хочу создать свой шедевр – теми средствами, которые мне доступны. Чтобы осуществить Памирский марафон, мне предстояло придумать идеальный по совершенству план, а потом организовать идеальное исполнение этого плана. Вот тогда мы, возможно, и возьмём задуманный нами рекорд. Меня увлекала такого рода творческая составляющая похода. Уже на маршруте, во второй его половине, у меня появился ещё один очень сильный мотив, который, возможно, даже стал решающим. Половина участников нашей команды верят в Бога, и мы молились.

Молились за нас и наши близкие. И эти молитвы, думаю, были услышаны: нам фантастически везло с погодой. При выходе на высоту выше 6000 м вдруг устанавливалась отличная погода, а после восхождений, когда погода была уже не столь важна, она ухудшалась. Перед ответственными переправами наступало похолодание, и уровень воды в реках падал на 20–30 см. И сразу же за этим на днёвках, когда нам надо было просушить постиранную одежду (стирали даже спальники), жарко палило солнце. Если всё это сравнить с игрой в орлянку, то без преувеличения можно сказать, что нам выпала серия из десяти орлов подряд! Сразу после пика Коммунизма моя супруга Вика начала меня искушать по спутниковому телефону: «Андрей, может, домой пора?

Может, хватит и двух вершин?» Она даже завернула такую фразу: «Может, не надо так возноситься над людьми?» А я ответил: «Ты же видишь, что Богу почему-то угодно, чтобы мы прошли маршрут до конца». И сознание этого придало мне сил до самого финиша. Чем мы рисковали? «Не дойти до конца» случается чаще всего из-за болезни. Кто-то заболевает, и группа вместо того, чтобы идти дальше по маршруту, сопровождает или транспортирует больного до дороги или вертолётной площадки. Бывает и так, что команда (или её руководитель) чувствует, что для дальнейшего безопасного продолжения похода силы или другие ресурсы исчерпаны, и тогда она сходит с маршрута, не дожидаясь заболевания или травмы участника. Мы очень рисковали в Москве, когда решались на Памирский марафон.

Переутомлённый участник мог разбить себе голову о камень на тропе или на какойнибудь тривиальной осыпи. Более экзотичный сценарий – у истощённого участника во сне остановится сердце (так случалось в других группах). Но как только мы решились на Памирский марафон, всё дальнейшее делалось так, чтобы свести риски к минимуму. Мы договорились с директором душанбинской фирмы «Альп Навруз» Рано Сабировой об организации, при необходимости, санитарного рейса вертолёта. Она пообещала эвакуацию пострадавшего с высоты до 5400 м. Стоимость такого рейса $12 тыс. Он обеспечивался нашей страховкой: каждый участник команды был застрахован в РОСНО на $20 тыс. с покрытием расходов на транспортировку пострадавшего. Впервые в моей практике мы взяли с собой два спутниковых телефона разных систем: «Глобалстар» и «Турайя».

При этом телефоны размещались по разным рюкзакам, в разных связках и в разных палатках. Почти каждый вечер группа выходила на связь с московским диспетчером, который имел карту с пронумерованными точками на нашем маршруте (в местах запланированных биваков). Во время связи сообщалось, к примеру, что группа встала на бивак, не доходя 2 км до точки № 31. Диспетчер, в свою очередь, ежедневно следил за распределением облачности над Памиром и прилегающими к нему районами с помощью сайта Google Earth, узнавал на сайте accuweather.com прогноз погоды для трёх окружающих Памир городов (Хорог, Ош и Кашгар) и сообщал нам эту информацию. Чтобы уверенно спускаться с больших высот в любую погоду, мы разработали точную векторную схему маршрута и загрузили её в датчик GPS.

На схеме были обозначены ледопады, разломы и ледосбросы, а также оптимальные пути спуска с определяющих локальных препятствий. Для надёжности в группе имелись два датчика GPS с такой схемой. Начало. Мы стартовали в долине Танымаса, расположенной примерно посередине между пиками Революции, Коммунизма и Ленина. Самолет авиакомпании «S7» доставил нас из Москвы в Ош рано утром 2 июля. Весь день мы занимались закупкой, расфасовкой, учётом и переучётом продуктов питания, и только вечером поехали на Памир. На следующее утро за перевалом Кызыларт мы пересели в таджикские машины.

В 13 км к югу от озера Каракуль свернули на грунтовую дорогу до Кудары и, как обычно, не доехали до Танымаса несколько километров. Водители сослались на якобы плохую и опасную дороге на серпантине. На самом деле она здесь хорошая, любой «уазик» (и не только он) спокойно спустится к реке. Пришлось весь вечер таскать грузы на себе, хорошо, что помог памирец с осликами. Ужинали в берёзовой роще на берегу Танымаса уже в полной темноте, при свете фонариков. Это место называется урочищем Топтал (3308 м). Сейчас я с удовлетворением могу сказать, что план похода оказался весьма точным. Еды мы взяли на 60 дней, обратные билеты купили с возвращением через 58 дней, а реализовали всю программу за 56.

В первое же утро на маршруте мы освободились от топлива и продуктов для финальной части похода (с пиком Ленина): отнесли заброску на полкилометра от лагеря в ущелье Южной Янгидавансу и закопали в камнях. Оставшийся груз был всё равно очень большим. Поэтому мы перетаскивали его «челноком», разбивая груз пополам и проходя один и тот же участок долины по 3 раза. В последний, 6-й день «челнока» отнесли заброску в верховья долины Танымаса на высоту 4333 м. В это место мы планировали спуститься с ледника Федченко, чтобы отдохнуть между пиками Революции и Коммунизма. Место для днёвки было хорошим: рядом журчали чистые ручьи, чуть выше тёмными пятнами на склоне выделялись густые заросли сочного лука.

На 7-й день начался первый этап основной части похода – кольцо с траверсом пика Революции. Перед восхождением на него необходимо было провести акклиматизацию. Для этого мы прошли три перевала высотою от 4200 до 5700 м. Подъёмы на перевалы и спуски в долины позволяли реализовать так называемую акклиматизационную пилу. Грамотно построенная пила обеспечивала безопасную и хорошую адаптацию к высоте. Сначала через пер. Луговой (4210 м) мы попали на ледник Грумм-Гржимайло и прошли по нему на юг около 8 км. Затем повернули на восток к пер. Холодному (4665 м), чтобы через него попасть в красивую долину Хавраздары. С этого перевала мы планировали совершить акклиматизационный подъём на технически несложную вершину Ледяная Стена (5610 м).

В Памирском марафоне было принято много неожиданных решений, расскажу об одном из них. Поднявшись на перевал Холодный, мы разбили лагерь, пообедали и начали восхождение. Стояла прекрасная безветренная и солнечная погода. Со склона Ледяной Стены открывалась чудесная панорама на грозную вершину Холодная Стена (5947 м) и на многочисленные вершины бассейна ледника Грумм-Гржимайло. Ровно на половине пути на высоте 5100 м я развернул группу вниз. Мне показалось, что полноценный вечерний отдых после восхождения на 5100 м перед ночёвкой на высоте 4643 м для акклиматизации будет полезнее, чем восхождение на 5610 с ужином при фонариках.

Мыслимое ли дело, чтобы группа из здоровых и молодых мужиков-высотников на 8-й день пребывания в горах отказалась бы от восхождения на панорамную вершину 5610 м? Не могу такого представить в моих командах 15-летней давности. Но такая «сдержанность», способность ради главной цели «наступить на горло собственной песне», поступиться чем-то очень важна для успешной реализации больших проектов.

Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/ 

Горные путешествия в Адыгее, на Кавказе, Урале, Алтае, Байкале, Сахалине, Камчатке