|
КУХОННАЯ ЦИГАНОЧКА
Минус тридцать — мороз не детский.
Никуда от него не деться.
В одиночку, поскольку не с кем,
Я шагаю проспектом Невским.
Позёмка мечется тонкой змейкой,
И я отсюда сбежать хочу
В страну, где градус по Фаренгейту,
В страну, где время по Гринвичу.
Но от Северной от Пальмиры
Далеко до туманов англий.
И дрожит, вознесясь над миром,
В белом небе замёрзший ангел.
За Фонтанкой у поворота
Вижу мальчика в синем шарфе,
Он под мышкою держит ноты —
«Тридцать два этюда для арфы».
Послушай, мальчик, пошли всё к чёрту.
Что этюды долбить без толку?!
Синий шарф поменяй на чёрный,
Выбрось арфу, купи двустволку.
Отрабатывай меткость глаза.
Упражняйся, стреляй по зайцам.
Ты будешь снайпером экстракласса,
Ведь у тебя ж золотые пальцы!
А я уже ни на что не годен,
Ни на музыку, ни на стрельбы,
Да и вообще при такой погоде
Бежать домой бы да лечь в постель бы.
А я пойду угоню троллейбус
И на троллейбусе укачу
В страну, где «дом мой — моя крепость»,
В страну, где время по Гринвичу.
Там легко притвориться честным,
Там легко, затерявшись в сити,
Поселиться в районе Челси
Или, скажем, на Бейкер6стрите.
Но только будет ночами сниться,
Звучаньем арфы сводя с ума,
Замёрзший ангел при минус тридцать...
Пустынный город. Пурга. Зима.
А минус тридцать — мороз не детский.
И никуда от него не деться.
Так в одиночку, поскольку не с кем,
Я всё шагаю проспектом Невским.
Позёмка мечется тонкой змейкой,
И я отсюда сбежать хочу
В страну, где градус по Фаренгейту,
В страну, где время по Гринвичу.
|  |
Телефон обет молчанья
Дал на долгие года.
Все друзья6однополчане
Разлетелись кто куда.
Не смеюсь я и не плачу,
Так проходит день6деньской
Между белою горячкой
И зелёною тоской.
Но когда приходит вечер,
Подступает к горлу ком —
Эх, утопиться бы... Да не в чем:
До моря ехать далеко,
Нету денег на билеты,
Нету скорого в ночи!
И воды в квартире нету:
Не успели подключить.
Не успели... В трубах пусто,
Рукомойники в пыли.
А в углу лежит капуста.
В ней мать с отцом меня нашли.
.................................................
Лунный луч бежит по грифу,
Спотыкаясь о лады...
В трубах пусто. В мире тихо.
Хорошо, что нет воды.
Алина МИХАЙЛОВСКАЯ:
— Родилась в Москве в год московской Олимпиады. Поначалу жила себе спокойно, занималась плаванием и фигурным катанием, а на гитару, висевшую на стене (старенькая семи-струнка, вместо первой струны — рыболовная леска), особого внимания не обращала. Иногда дома звучали песни со словами странными и непонятными. Особенно запомнились две: про «девять граммов сердце» и «товарищ-мужчину». Было в них что-то такое... Настоящее. Только оттого что пехота всегда уходила, «когда над землёю бушует весна», делалось грустно: отец был военный. В 11 лет терапевт из районной поликлиники запретила мне заниматься спортом («С постоянными ангинами каток и бассейн ребёнку категорически противопоказаны!»).
Одновременно с этим сгорела подмосковная дача, которую мы обычно снимали на лето. Появилась куча свободного времени, и его нужно было чем-то занять. Так в мою жизнь вошёл туристский отряд «Буревестник». Сборы, тренировки, постановки спектаклей, ролевые игры, фехтование на деревянных мечах (так называемый «муризм», в честь Ильи Муромца), военный поиск... И, конечно, походы. Никогда не забуду самый первый. В Москве ужасно жаркий июнь, а мы едем в далёкую неведомую Карелию. Гордо иду на вокзал, рюкзак огромный, рядом бежит мама, причитая: «Что ж они столько всего на тебя навалили? Ну, зачем тебе дали столько консервов? Подумай, что ненужное, что вынуть можно?». Остановилась. Подумала. Огляделась: жара дикая, асфальт плавится. И зачем мне при такой погоде свитера и куртка?!
В итоге из рюкзака при содействии мамы были вытащены ВСЕ тёплые вещи. Даже шерстяные носки не забыли. А в Карелии — всего +10. И штормовые дожди. Все три недели проходила «дочерью полка». Именно в походах (Крым, Кавказ, Карелия, Урал) я стала узнавать первые песни, запоминать имена авторов. «Чьё это?» — Визбора. Ланцберга. Окуджавы. Аделунга. Что за странные фамилии?! Особенно, помнится, удивилась фамилии «Иваси». Примерно тогда покою старенькой домашней семи-струнки пришёл конец. Её сняли со стены, протёрли тряпочкой многолетнюю пыль, безжалостно переделали под 6 струн, и начала она издавать звуки противные и сердце разрывающие. «Этот стон у нас песней зовётся», — замечала мама, заглядывая в комнату.
В дверь летел тапочек, и экзерсисы продолжались. До взятия первого баррэ прошло два года. До осознания, что музыкальный слух в магазине не купишь — 5 лет. Слишком часто окружающие спрашивали: «А на чью мелодию ты поёшь эту песню? У автора вроде другая». Решений проблемы было два: выбросить гитару с 7 этажа или начать самой писать песни, чтобы больше не слышать глупых вопросов, типа «А почему ты здесь модуляцию не делаешь?» Второй вариант оказался ближе. Тем более, что к тому времени уже имелась тетрадка со стихами. Стихи писались в основном благодаря замечательной учительнице по литературе в гимназии № 1543. Она задавала их как домашнее задание. С тех пор, слушая одну из песен Окуджавы, на строчке «все они красавцы, все они таланты, все они поэты» всегда вспоминаю наш класс.
Хотя песня совсем о другом... Первые тексты были про походы, про то, как «закат над озером Пойдомс-Ярви брусничным соком течёт с небес...», про хороших людей («...Пускай над миром стоит тишина,/ и горят костры пилигримов. Наше время нас не свело с ума,/ значит, всё ещё поправимо...»), ну и, конечно, про любовь (куда ж без неё, родимой, в 17 лет?!). Кстати, о любви. Есть в Москве такое место — Центр авторской песни. Рано или поздно в него попадают многие москвичи (и не только), любящие бардовскую песню. ЦАП напоминает остров посреди широкой судоходной реки. Мимо плывут люди: кто на байдарках и плотах, кто на круизных лайнерах, кто на жёлтых субмаринах. Некоторые причаливают, осматриваются, потом плывут дальше. Кто-то остаётся надолго. Благодаря людям, работающим в ЦАПе, это место непонятным образом ухитряется сохранять удивительную атмосферу: самовар на столе, на стене — часы, идущие в обратную сторону, вокруг — народ с гитарами. Песни по 5, 6, 7 часов кряду. Огромная организационная работа: концерты, творческие мастерские, слёты, фестивали. Гитарная школа. Младшим учащимся — 12—13 лет, старшим — за 50.
Текст песни Романс и статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
