Полюс недоступности
В январе — марте 1986 г., участниками полярной научно-спортивной экспедиции газеты «Комсомольская правда» впервые в истории Арктики был осуществлён 700-километровый лыжный поход по дрейфующим льдам в условиях полярной ночи — от советской дрейфующей полярной станции «Северный полюс-26» через полюс Относительной Недоступности до станции «Северный полюс-27».
В состав экспедиции входили 17 человек. 11 из них составили маршрутную группу, совершавшую сам переход по дрейфующим льдам, 6 человек в составе базовых групп на «СП-27», в посёлках Тикси и Черский осуществляли радиосвязь между маршрутной группой и Большой Землёй, а также готовили лыжникам парашютные сбросы.
Маршрутная группа стартовала 29 января со станции «СП-26» и финишировала на 38-й день пути на «СП-27». За этот период два раза, 10 и 22 февраля, лыжникам с самолёта Ил14 сбрасывали продукты, горючее и дополнительное снаряжение. Как и ожидалось, самую большую сложность в пути представляла полярная ночь. Период практически полной темноты продолжался с 29 января по 10 февраля.
Затем появились сумерки, сначала на 1—1,5 часа в сутки, потом они становились с каждым днём длиннее. Начиная с 1 марта и до финиша лыжники шли уже в светлое время полярного дня. Как известно, движение в темноте вызывает своеобразное утомление. Скорее всего, оно носит психический характер и вызвано отсутствием световых раздражителей и постоянным напряжением одних и тех же нервных и двигательных центров.
Тяжелее всех приходилось первому: он тропил лыжню, он был ответственен за каждый шаг вперёд. Чаще всего лидерство брал на себя Василий Шишкарёв. Он вспоминал, что ещё в Москве, готовясь к этому походу, в душе надеялся, что на маршруте полярной ночью всё-таки будет светлее. Но оказалось не так.
Звёздное небо — основной источник света — часто было закрыто облачностью, а луна появилась только во второй части пути. Очень редки были и полярные сияния. Так что приходилось использовать фонарики на все 100%. Ниже публикуем дневниковые записи участников этого уникального путешествия, сделанные либо на маршруте, либо сразу после финиша.
Василий Шишкарёв (штурман): «Иду первым, глаза напряжённо всматриваются то в горизонт, то в снег под ногами, чтобы уловить хоть какие-то признаки пути, по которому надо двигаться. От постоянного напряжения уже в середине дня наползает усталость. Усталость не от тяжёлого рюкзака и долгой работы, к которой мы привыкли, а от темноты. Часто падаем. Упасть легко: угодил в невидимую трещину или упёрся в торос, их заранее не увидишь.
Первые дни усталость не проходила даже после ночного отдыха. Из-за темноты мы скорректировали свой давно отработанный в наших полярных экспедициях график движения, отменили обеденные стоянки с палаткой, чтобы не тратить время на её установку и последующие сборы. По звездам достаточно легко ориентироваться и прокладывать маршрут, если нет облачности». Анатолий Мельников (радист):
«Вечер. Пишу дневник в спальнике. За стенкой палатки метёт. Здесь, в Арктике, даже в светлое время низкие облака превращают окружающее пространство в “белую мглу”. Вот и сегодня шли весь день в этом белом молоке, но зато при попутном ветре! Ничего не видно — вот она, белая мгла. Идёшь, вроде светло, а кто-нибудь включит фонарь — и видно, какая всё-таки темнота кругом.
Понятия несколько сместились. Мы называем “светло” то, где только брезжит свет, если как-то начинает различаться рельеф под ногами. Кто-то из ребят сказал, что это звёзды затянула белая мгла полярной ночи. “Какая же белая, — возмутился я, — кромешная мгла!”». Василий Шишкарёв: «Может быть, одним из выводов нашего путешествия будет такой: переходы полярной ночью тяжелы, опасны и даже едва ли целесообразны.
Но для того, чтобы это понять, надо было и проделать этот путь, пройти буквально “на ощупь” сквозь торосы и полярную ночь». Дмитрий Шпаро (начальник экспедиции): «Реальные красоты Арктики остаются как бы запрятанными от глаз. Вот преодолели один из очередных торосов, сложенных из крупных льдин голубого льда. Я обратился к Фёдору Конюхову (он по профессии художник): “Жаль, что ты этого не увидел при дневном свете.
Как здесь исключительно красиво!”. “Ничего, — отшутился Фёдор. — Зато изображать мне это будет легче: возьму ватман, залью чёрной краской и назову картину “Полярная ночь”». Поверхность дрейфующего льда представляла собой чередование благоприятных для движения относительно ровных участков и хаоса торосов. Встречались трещины и разводья с тонким льдом или открытой водой.
Преодоление препятствий без хорошего освещения невозможно, поэтому группа постоянно пользовалась карманными фонарями с литиевыми элементами типа ТХЛ. Нельзя не упомянуть об опасностях, связанных с движением льда. Это может быть его подвижка или торошение вблизи людей, образование трещин и разводий и т.п. Надо отметить, что изменение ледовой обстановки обычно происходит достаточно медленно.
Первый же опыт пребывания группы в области торошения показал, что спокойное, без всякой паники поведение позволяет избежать опасности для жизни. Дмитрий Шпаро: «Вскоре появилась уверенность, что не надо бояться торошения льда. Утром, как обычно, шёл сеанс радиосвязи. За стенкой палатки мерно громыхало: вал торосов из-за сжатия льдин шёл со стороны полыньи, на краю которой и стоял наш лагерь.
Но теперь торосило не тонкий ледок, окаймлявший льдину, а её саму. Она была толщиной около 3 м и казалась с виду очень прочной. От нас до этого движущегося вала торосов — дюжина метров. И вдруг — как орудийный выстрел! Все вздрогнули. Дежурный Саша Беляев выскочил из палатки и кричит: “Трещина, трещина в трёх метрах!”. Тут лед вновь задрожал и вторая трещина прошла уже с другой стороны палатки.
Мы оказались на клине между чёрными разломами трещин с открытой водой. Но паники не было, быстро собрались и перешли за эти трещины. Всякий раз, когда выбирали место для установки палатки, мы обязательно брали в расчёт, что может произойти сжатие, и тогда лёд расколется. Обязательно смотрели, нет ли на выбранном месте признаков старых трещин.
Вот и сейчас выбранная льдина казалась настолько прочной, что и в голову не могло прийти, что её может расколоть». Другой трудностью были сильные морозы. Средняя температура на маршруте была близка к –40°С. Сильные холода ударили на заключительном этапе пути, тогда мороз достигал –49°С. Во время перехода, несмотря на принятые меры безопасности, двое оказались в воде примерно по пояс.
В обоих случаях группа прекращала движение и ставила палатку для того, чтобы сменить и просушить одежду и, прежде всего, обувь пострадавшего. Владимир Леденёв (завхоз): «Василий всё время идёт первым. Основная нагрузка на нём. Он держит курс, ведёт хронометраж продолжительности перехода, отдыха, привалов, определяет лучший проход, скорость и т.д. Пожалуй, без Василия переход был бы невозможен».
Анатолий Мельников: «Это произошло почти в начале маршрута. На 4-й ходке подошли к трещине шириной метров 10—20, покрытой тонким льдом, который у полярников зовётся “чёрным ниласом”. Пошли налево, считая, что нам надо к западу на 180-й градус. Трещина тянется вдаль, не сужаясь, и загибается к югу. Это уже плохо. Подошли к небольшому сужению, метров до 10. Решили его перейти.
Связали пару запасных лыж, на них поставили двухместную надувную лодку “челнок”. Вася сел в лодку, начал отталкиваться палками. Доехал до середины, как на санях. Там лёд оказался тоньше, и лыжи провалились, но лодка была на плаву. Василий попытался прорубаться вперёд веслом, но рубилось тяжело — лёд толщиной в 2—3 см. Тогда решили Василия вернуть. Он обколол лёд вокруг, начал разворачиваться, а мы вытягивали его с берега за верёвку.
Он развернулся, но лыжи при этом разошлись. Я попросил Васю пересесть в задний отсек, чтобы легче было вытягивать нос лодки на лёд. Вася сел на среднюю банку, так как задний отсек немного подтекал. Мы тянули с берега. И вдруг, когда уже начали вытягивать лодку на более прочный нилас, передний отсек её резко спустил. Вася схватился за верёвку и лёг плашмя на лед, который под ним проломился.
Вася достаточно спокойно крикнул: “Тяните, ребята!”. Мы потянули. Вася, как ледокол, корпусом крушил лёд. В итоге промочил насквозь бахилы, ботинки, брюки анорачные, кальсоны наполовину, анорак на груди, водолазный свитер местами. В общем, если можно так сказать, искупался достаточно удачно. Тут же, метрах в 50-ти, поставили палатку. Льдина вроде прочная, но есть глубокие трещины шириной с ладонь.
Развели примусы, просушили промокшие вещи Василия». Анатолий Мельников: «В тот день прошли 10 ходок. На каждой — канал или трещина. 10 полноценных ходок! Думали, что прошли много, а оказалось — всего 20 км. Правда, дул встречный ветер и висела белая мгла. Сегодня опять сделали 10 ходок. Ясно, светло, но холодно и ветер встречный. Поморозили носы, щёки слегка. Шли ходко, думали, что прошли 30 км.
Оказалось — нет, всего 25 км: нас сносило встречным дрейфом льда. Как будто шли в метро вверх по эскалатору, который двигается вниз. В палатке 11 человек прекрасно размещаются. С одной стороны шесть, с другой, где дежурный — пять. Голова к голове вплотную, лежим как шпроты в банке, зато спать тепло». Владимир Леденёв: «Вначале видимость была. Вышли в 8.25. Но облачность увеличилась, видимость ухудшилась.
Проходили довольно сильно торошенный район. Температура примерно –28°С. Прошли 4 ходки курсом на полюс. Считаем, что мы на полюсе Относительной Недоступности. Поставили, не спеша, палатку. Решили сегодня больше не идти. Провели церемонию. Подняли флаг СССР. Выступил Дима, затем каждый сказал несколько слов. Салют из карабина сделал Мельников. Пустили несколько мортирок, сожгли 3 сигнальных патрона и сделали несколько фотоснимков.
Но света очень мало. Затем сделали обед из творога, чая, сухарей, галет, сахара. Радиосвязи нет изза непрохождения радиоволн. Постепенно улеглись. Вечером поужинали. Из-за продолжающейся магнитной бури радиосвязи по-прежнему не было. Удалось только принять наши координты, которые определялись в Москве автоматически через спутник по сигналам радиобуя системы КОСПАС. Вот они: 84° северной широты и 174°47' западной долготы, то есть действительно мы находились на полюсе в пределах 1—1,5 км».
Дмитрий Шпаро: «Что радует? Конечно, свет. Однако солнца мы пока не видим. Сейчас полнолуние, и луна прекрасная. Она заливает жёлтым светом белые льды. Но до чего же холодный, безжизненный пейзаж! Уже в первые дни февраля небо на юге светлело. Идя на север, мы оглядывались назад — на зарю. Голубая полоска подкрашивалась сперва жёлтой, а потом алой краской. Теперь же заря по утрам, как и положено, появляется на востоке.
В течение дня небо всё более светлеет, многое видно. Застёгиваю крепления лыж и ловлю себя на мысли: как здорово, как удобно это делать не на ощупь! Наконец вспомнил, что рюкзаки у нас синие с красными клапанами, бахилы стального цвета. Проступают очертания льдов. Как же они красивы при солнце! Я говорю Фёдору Конюхову как художнику: “Фёдор, льды при солнце синие, зелёные и голубые. Вообрази, как они блестят, как светятся, как искрятся!”».
Владимир Леденёв: «6 марта. Ветер боковой. Сегодня ещё теплее — минус 36°С. Видимость плохая, почти белая мгла. Планируем пройти 9 переходов. Ветер усиливается, начинается позёмка, слегка пуржит. Идём не быстро из-за усталости, но хорошо. На лёд грех обижаться. Во время ходьбы даже согреваешься, а на стоянке, наоборот, быстро остываешь. Погода не улучшается. Это несколько давит на настроение, но в целом всё нормально.
В наших планах финишировать завтра. 7 марта. Утром дежурит Фёдор за Диму. Встали, как обычно. Погода вроде бы нормальная. Мороз, лёгкий боковой ветерок с юга. Видимость хорошая. Собрали лагерь. Действительно, погода кажется хорошей, какой давно не было. Подошли к вчерашней полынье. От неё остались только маленькие торосы, она сомкнулась. Везёт. Лёд по началу был хороший.
Но потом пошёл молодой лёд и целыми полями. По данным лётчиков, здесь дней 10 назад было море открытой воды. Около 2-х ходок шли по такому льду. Попадались трещины, участки с тонким, прогибающимся льдом, но всё обошлось. Опять нам везёт. Дальше был хороший паковый лёд. Сложных торосов не было. Каждый час включаем радиокомпас и контролируем направление. Оно совпадает с нашим курсом. Не перестаём удивляться погоде.
За весь поход — первый хороший день. Хоть и холодно, но ноги не мёрзнут, руки подмерзают, но в пределах нормы, т.е. быстро отогреваются. Главное — видимость. На юге видна облачность, за которой уже чувствуется солнце. Всё время считаем пройденные километры. В конце 6-й ходки ребята увидели 2 ракеты. Они на нашем курсе. Настроение отличное. Но идём в своём обычном режиме. У Димы, Толи Мельникова, Валеры подморожены ноги, но ребята идут.
По-прежнему встречаются разводья с тонким льдом. Лишь бы не было открытой воды. В конце 8-го перехода ребята заметили огни, мачты, флаг. Значит, финиш близок. Как обычно, сделали перекус: галеты и сахар. Прошли 9-й переход. Перед самой станцией оказалась свежая трещина — разводье. Но через неё есть проход. Нас уже ждут. Издалека видны два самодельных плаката. Вижу наших ребят из базовой группы.
Подходим друг к другу, обнимаемся, здороваемся. Прошу принести кинокамеру, Аркадий приносит. Пытаюсь зарядить плёнку, но на морозе она ломается. Наконец зарядил. Появились полярники с «СП» — 12 человек. Встречали подомашнему, без речей, митингов. Пытаюсь снимать, но камера уже подмёрзла. Перед самым «СП» ребяталыжники встали в ряд и так пересекли финиш.
Переход закончен. За суетой даже не поздравил друзей. Вспомнил, стали обниматься, целоваться. Берём рюкзаки, лыжи и идём к юрте базовой группы, ставим рядом свою палатку. Поход окончен». Итак, 11 лыжников в далёком 1986 г. разбили ещё один психологический барьер: оказалось, лыжные переходы в самом центре Арктики по дрейфующему льду во время полярной ночи возможны!
Прошли годы, но с тех пор ещё ни кто не повторил это рекордное достижение. Есть слухи, что сын Дмитрия Шпаро Матвей, у которого самого уже за плечами много уникальных полярных путешествий, готовится отправиться в Арктику полярной ночью.
В заключение привожу экспертную оценку этого похода известного полярника Виктора Рачкова, бывшего в ту пору начальником дрейфующей станции «СП-27»: «Не забывайте: мы — полярники-профессионалы. Некоторые из нас пожили на льду в общей сложности несколько лет.
Понимаете — лет! Были кое у кого из нас и сомнения в целесообразности таких переходов в полярную ночь. Однако все сходились в главном и единственном мнении: пошли в поход отчаянные ребята, а смелость всегда вызывает одобрение. Парни делали дело на грани невозможного и, может быть, за этой гранью.
Риск был огромнейший. Мне представляется, что даже сами члены экспедиции «Комсомолки» перед стартом не осознавали до конца этого риска. Ведь это первый в истории переход в кромешной мгле, в ледяном хаосе, да ещё в 40-градусные морозы. Сложности — невероятные. Зато ребяталыжники узнали Арктику, которая скрыла от них в полярной ночи все свои красоты, оставив взамен лишь одну высшую суровость».
По высказыванию одного из врачей, работавших по совместной с путешественниками научной программе, старшего научного сотрудника Института клинической и экспериментальной медицины Сибирского отделения АМН СССР А.Колпакова, группа в целом находилась «в экстремальных условиях».
И по единодушному мнению всех участников перехода (пятеро из них были в первом в истории Арктики лыжном походе на Северный полюс в 1979 г.), маршрут от «СП-26» к «СП-27» был «самым суровым» из всех предыдущих. Кто будет следующим супер-экстремальщиком, кто сможет бросить вызов Арктике и совершить ещё более «крутое» путешествие?
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
 |  |
