— Не знаю, почему с начала прошлого века не было попыток автономного достижения Северного полюса на собачьих упряжках. С развитием авиации народ предпочитал добираться к полюсу при помощи самолёта. В том числе известные всему миру англичанин Уолли Херберт (1968 г.), японец Наоми Уэмура (1978 г.), американец Уилл Стигер (1995 г.).

Эти экспедиции постоянно получали пополнение запасов с воздуха, что нарушало чистоту путешествия. В этом году параллельно с нами на двух упряжках шли трое канадцев, которые стартовали «налегке». Им сделали шесть авиаподбросов! Но на полюс они пришли всего на 4 дня раньше нас, и это спустя почти 2 месяца от начала пути!

Я считаю, что достигшими полюса можно называть только тех, кто пришёл туда без поддержки со стороны, сам, таща всё с собой. Практически все мои походы были именно такими. И в этот раз мы с моим другом Артуром двинулись к полюсу с собачьей упряжкой, везущей 540 кг груза — на всю дорогу. Готовясь к путешествию, мы прожили в чукотской деревне Нешкан целый месяц. Учились управлять упряжкой и выбирали собак.

Потом отправились в тренировочный поход по северному и восточному побережьям Чукотки до бухты Лаврентия. Кроме этого, ещё на Таймыре совершили два тренировочных выхода. Для экспедиции отобрали 11 ездовых лаек на Чукотке и ещё двух собак взяли на Таймыре. Везли они все раза в полтора больше, чем должны бы. Через 3 дня после старта у нас произошло несчастье: одна таймырская собака (помесь лайки с овчаркой) ночью замёрзла.

Она, хотя и была довольно опытной, но почемуто не умела спать на снегу. Другие забирались в выкопанные ямки и сворачивались клубком, а эта — нет. И, наверное, сказались перегрузки. Мы с Артуром тоже были перегружены: и нарты приходилось толкать, помогать упряжке, и собак иногда на руках через торосы перетаскивать.

Маршрут выбрали классический. 4 марта на вертолёте нас забросили из Норильска на Северную Землю. Мы собирались стартовать с мыса Арктического, но вдоль всего его побережья образовалась узкая (шириной около 3 км) длинная полынья. Нас перебросили через неё и высадили на лёд чуть южнее Арктического. (Лёд был молодой, не толстый — сантиметров 15. Старые ледовые поля начались недели через две пути.)

Старт в начале марта — это очень поздно. А всё почему? Ну кому из лётчиков захочется лететь на Северную Землю в середине февраля? На улице темно и холодно. Вылет постоянно откладывается, да ещё погода «помогает». В итоге поздно стартуют и не успевают добраться до полюса почти все экспедиции, так как 29 апреля, к майским праздникам, закрывается аэродром «Борнео» в районе полюса. Поэтому нас могли снять с маршрута ещё до финиша.

В 2003 г. нам со Славкой Быстровым не хватило трёх дней: нас 29 апреля сняли за 62 км до полюса, это после того, как мы 59 дней неустанно шли к нему! Итак, нам было отмерено всего 57 дней. Конечно, это мало, чтобы пройти почти 1000 км! И началась гонка по дрейфующим льдам! Вставали в 7 утра. На завтрак, кормёжку собак, свёртывание лагеря уходило 3 часа. Шли без обеда с 10 до 20 часов с перекусами.

Затем вставали на ночёвку, занимались бивачными делами, кормили и перестёгивали собак и прочее... Задерживали большие, непонятной формы разводья. Такие, что казалось, вода и слева, и справа, и впереди, и сзади. Однажды мы остановились перед обширной областью молодого тонкого льда. Попробовали пробить его пешнёй. (Так мы испытывали прочность льда: если он пробивается со второго удара, то лучше не рисковать и обходить полынью.)

Здесь лёд пробивался с третьего, но пройти по нему мы не решились: если поднимется ветер, этот пока прочный лёд легко поломается, и мы пропадём. Пришлось связаться по спутниковому телефону с Институтом Арктики и Антарктики в С.Петербурге. Нам сообщили, что, судя по снимкам из космоса, эта опасная область тянется на 240 км от нас к востоку и на 70 к западу. И мы решили идти на запад.

Конечно, психологически трудно двигаться в сторону от цели, но ничего другого не оставалось. Северные собаки зимой панически боятся воды. Даже при виде неширокой полыньи все наши лайки становились как каменные. Тогда мы брали верёвку, цепляли вожака за ошейник и заставляли перепрыгнуть трещину. Потом перепрыгивала и вся упряжка. В конце концов собаки привыкли к трещинам и чёрной воде.

Большие нарты, поскольку были длинные (3 м), легко переезжали следом. Иногда мы клали через трещину специальные трапы. У нас ещё была лёгкая дюралевая плоскодонная лодка, забитая вещами, и двое пластиковых санок-нарт. Весь этот транспорт мы соединили друг за другом, и получился своеобразный поезд. Я шёл впереди и выбирал путь. За мной собаки везли груз, а Артур был весь маршрут каюром.

На лодке планировали переправляться через воду, но на 3й неделе пути пробилось днище. Немного подремонтировали лодку, и тащили её, как санки, но не использовали по назначению, хотя случаи представлялись. Год оказался для Арктики тёплый, было много воды. В марте самая низкая температура была –33°С, а в основном –25—28°С. В апреле же солнца почти не было. Мы попадали и в пургу, и в белой мгле шли.

Тяжёлая для движения погода. Ничего вокруг не видно. Тогда я смотрел на датчик GPS. Но он, конечно же, не указывал, где трещины и где пролегал безопасный путь. И однажды я провалился. Полынью перемело, и я её не заметил. Вода показалась не холодной. Артур после рассказывал, что сумел моментально отвязать трап, чтобы подать мне. Пока я барахтался, вылезая, одежда промокла. В таком случае важно быстро переодеться.

Но было некогда, нужно было бежать из этого района, в котором шло сильное торошение. Лёд ломало, всё трещало, и с двух сторон к нам двигались валы льда. Мы орали на собак и налегали, толкая нарты. Еле выскочили. Я стал переодеваться. Артур находил среди вещей нужную одежду, выдёргивал, подавал мне. Я, как мог быстро, стаскивал намокшие вещи и влезал в сухие. Ведь, сняв мокрое, необходимо моментально надеть сухое, иначе обморожение обеспечено.

То, что промокло, пришлось выбросить. (Сушить — значит тратить бензин, а его взяли только на приготовление еды.) Вообще одежда у нас была на основе синтетических утеплителей от фирмы «БАСК» и компании «Сплав». Из синтетики быстрее испаряется конденсат, но насквозь промокшая одежда уже не нужна. Спальники также были синтетическими — басковские «Челленджеры» с тремя слоями утеплителя.

Ещё у нас имелась оленья шкура, которую мы подкладывали под себя на коврики. Сверху укрывались с головой общей синтепоновой накидкой. Постепенно она набрала конденсат, промёрзла, и её выкинули. Из шкуры же можно было лёд выбивать: чем дольше бьёшь, тем лучше. Этой работой перед сном занимался Артур. Он это делал очень тщательно, со смаком. Мне даже приходилось останавливать его. Шкура всё-таки промёрзла так, что её тоже выкинули.

Под конец у нас остались только спальники, но к маю уже стало довольно тепло и в них одних. Каждый вечер необходимо было и обувь очищать от конденсата, намёрзшего за день. Все утеплители из ботинка вынимались и выскребались как следует ложкой. Стельки скребли ножом. Мы стремились как можно скорей закончить вечерние дела и лечь спать. Сначала на сон у нас было 7 часов, а последние 10 дней — по 3—4. Мы старались идти как можно больше, иначе бы нас сняли с маршрута, не дав дойти до конца.

Постоянная занятость разными делами спасала нас от серьёзных конфликтов, которые, говорят, неизбежны в таком маленьком коллективе. Те, кто ходили вдвоём в серьёзную экспедицию, как правило, больше вместе не ходят (конечно, бывают и исключения). А нам даже некогда было поговорить. Я шёл впереди, Артур — за нартами, то есть довольно далеко друг от друга. На стоянке всегда полно работы: один кормил собак, другой ставил палатку, готовил...

Ещё каждый вечер мы звонили по телефону, определялись по GPS, вели дневник. Оба были постоянно заняты. Ели горячее два раза с сутки, чаще не получалось. Утром перед выходом готовили перекусы. Раскладывали по 6 пустым пакетикам из-под сублиматов «Гала-Гала» по 2 ложки их же сублимированного мяса и заливали кипятком. Пакетики несли под одеждой. Очень удобно: они тёплые почти весь день.

Кроме мяса ели сухофрукты, орехи, разные сублиматы (каши, творог, ягоды)... Всего получалось 1150 г еды в день на каждого. Собачий рацион был тоже довольно сложный, состоял из нерпичьего жира, сухого корма «Даймонт», рыбьего жира с добавками из чистого белка и сверхкалорийного «Таундер плюс». Всего 500 г на собаку в сутки. Но этот корм гораздо калорийнее классического пеммикана.

Все 12 лаек остались живы, хотя им приходилось тяжело, они похудели, устали, но добежали до полюса. Надо сказать, что лайки чукотской ездовой породы очень выносливы и неприхотливы. Они работали по 10—12 часов 56 дней подряд. Мне есть с чем сравнивать: я ходил и на хасках, и на маламутах по Таймыру. На Чукотке вообще очень жёсткие природные условия, к тому же чукчи со своими собаками особо не церемонятся. Однако собаки к людям очень доброжелательны. Зато друг с другом злы.

Чуть что — дерутся. Кстати, так определяется тонус животных: если собака не дерётся, значит ей очень плохо. Я считаю, что нам очень повезло с нашими лайками. На маршруте мы увидели разнообразнейшую Арктику. Обширные плоские ровные поля сменялись каньонами — мы проходили между нагромождениями огромных торосов; приходилось перебираться через каналы с водой и обходить полыньи.

Льдины поражали множеством оттенков зелёного и синего, сверкали на солнце цветы кристаллов соли, в глубоких трещинах чернела вода... Бесконечно разнообразие сочетаний всего трёх стихий: солнечного света, воздуха и воды. Временами мы даже забывали о тяжести, которую тащили, и, буквально открыв рот, любовались пейзажем. А во время торошения — когда сталкиваются ледовые поля, льдины неспешно наезжают друг на друга, ломаются — стоит скрежет и хруст, и дрожит под ногами «земля».

Полярники-зимовщики советуют ждать окончания торошения. Но мы всё равно шли, потому что в это время образуются мосты через разломы и разводья. Можно проскочить там, где раньше пришлось бы обходить полынью. Это было нашим спасением: открывался прямой Район Северного полюса (приблизительно 88° с.ш.) путь через препятствия, и мы спешили вперёд. За день иногда удавалось проходить до 30 км, этот день считался удачным. Бывало, деньдва идём по обширному плоскому полю, а потом начинаются торосы.

Между ними может быть глубокий снег. Собаки проваливаются, нарты вязнут. Приходится расцеплять наш поезд, выталкивать большие нарты, потом возвращаться за оставшимися. В торосах постоянно приходилось прорубать проход пешнёй и впрягаться в упряжку вместе с собаками. Тогда мы продвигались километра по 3 в день. Пережидать пургу пришлось всего однажды, хотя пуржило несколько раз.

Заодно, по случаю, мы устроили днёвку, единственную на маршруте. Апрель выдался ветреный, с частой белой мглой, солнечных дней было всего пять. Было много открытой воды, но частое торошение помогало, и мы удачно проскакивали трещины по «мостам». Бывали у нас гости. Как и предполагали, к нам на запах жилья, собак и еды приходили полярные медведи. Мы отгоняли их: стучали по кастрюле, громко кричали, стараясь напугать, открывали канистру с бензином, чтобы неприятно пахло.

Белый мохнатый великан стоял, рассматривал нас всех и, видимо, до него доходило, что мы не просто странные нерпы, мы вообще не нерпы. Но медведи попадались иногда непонятливые, а может, наглые. Наша компания тогда не чувствовала себя в безопасности. Приходилось вытаскивать карабин и отпугивать их выстрелами. (В Интернете сообщалось, что лыжникам пришлось в целях самообороны одного медведя убить.

И теперь «Гринпис» подаёт на них в суд. А вот съел бы медведь Георгия или Артура, и никаких претензий бы не было. В районе полюса переломало весь лёд, да так, что не было и 100 м без воды. К тому же дул сильный встречный ветер. Льдины сносило на юг со скоростью 800 м в час. Досадно! А на 88° и 89° были сплошные торосы и вода. Казалось, шли по воде и почему-то не проваливались. Ближе к полюсу буквально не было живого места. С трудом нашли льдину для вертолёта, который прилетел за нами только через 1,5 суток.

Прошло уже больше месяца после финиша. Но ещё долго буду вспоминать, как стремительно, меньше, чем за сутки, мы сменили белые, ставшие привычными просторы Арктики на тесную шумную Москву. Последний за навигацию самолёт отвёз нас на Шпицберген, а оттуда через 6 часов мы вылетели в столицу. До сих пор мы с Артуром адаптируемся к нормальной жизни, «зализываем раны» (есть небольшие обморожения пальцев рук и ног, мы похудели примерно на 6 кг каждый), одновременно разбираемся со снаряжением и собаками.

Недавно отвёз всю упряжку в детский дом в пос. Нерехта Костромской обл. Воспитанники там с удовольствием будут заниматься ездовым спортом. Говорить о дальнейших планах пока рано. Полагаю, будет логичным всё-таки совершить задуманное: пройти автономно через весь Северный Ледовитый океан за один сезон.

Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/