Путешествие по Южному Уралу
Время отъезда неумолимо подходило. Список участников и их разделение на экипажи менялись за предыдущую неделю несколько раз — как обыкновенно бывает, все дела устаканивались в последний день. Собирались мы на реку Березяк, которая, по предположениям, является самой мощной рекой Южного Урала.
Так как она не длинная, существовало несколько вариантов маршрута после прохождения Березяка. Отчётов или лоций по реке найдено не было, поэтому поход представлялся некоторым приключением в неизвестности. Поездка на поезде № 392 Москва — Челябинск прошла весело. Вышли в Вязовой в 5.27 по местному времени. На платформе нас уже ждал Тим, который на другом поезде приехал раньше на несколько часов.
В Вязовой, у этих ворот Урала, нас встретил его привратник — местный пёсик чёрно-белой окраски с головой необычной формы и проникновенными тревожными глазами. Именно этот щенок был выбран суровым Уралом для встречи людей, приходящих в его владения. Расположившись на станции, мы стали ждать четверых наших товарищей из других городов. Через пару часов вся группа оказалась в сборе.
К тому времени мы уже договорились о машинах для заброски. Конечно, три легковушки — не самый удачный транспорт, но единственная подходящая для нас техника, имеющаяся в Вязовой (два автомобиля «Урал»), была занята на производстве. Нам предстояло пройти тропами и реками Южного Урала, древнего горного района, края легенд о его волшебной природе. Мы вдесятером шли в глубь этих чудесных мест, предвкушая скорые приключения. Довезли нас чуть дальше посёлка Сибирка, стоящего на реке М. Сатка на границе национального природного парка «Зюраткуль». За посещение его пришлось заплатить.
Смотрительница парка рассказала нам очень много интересного о его природных богатствах, показала фотографии чудесного фонтана, который каждую зиму застывает в разных формах, напоминающих то ангела, то собаку, то ещё какое-нибудь существо. Оформив пропуска, мы поехали дальше, но уже через несколько сотен метров подвеска машин стала стучаться о камни на дороге, по которой к тому же бежали ручьи талой воды. Автомобильная часть заброски закончилась, началась пешая.
Идти надо было через перевал в хребте Нургуш, по карте километров 18. Поначалу местность
была достаточно ровной, шли довольно легко. Когда начался подъём, дорога постепенно превратилась в сложенный из мелких камней жёлоб, по которому неслась вода. Местами он был покрыт снегом. Идти стало интереснее. С набором высоты вода стала холоднее, а снеговое
покрытие — сплошным, причём глубиной по колено. Под этим полуметровым слоем снега тёк ручей, так что о сухих и тёплых ногах можно было забыть.
Периодически накрапывал дождик. (Получается, к воде реки мы шли по воде земли, поливаемые водой неба.) Поход действительно обещал быть водным. Постепенно склон становился более пологим — мы подходили к седловине перевала. Характер грунта изменился — мы вошли в зону верхового болота. Дело было к вечеру, все капитально вымокли. Вскоре мы нашли место для стоянки и поставили лагерь. «спасибо этому дому», — крикнул Лёха свою традиционную фразу, когда утром мы отправились дальше.
Первый ходовой день показал, что ждать милости от здешней природы не приходится. А сложности дороги только помогли быстро перестроиться на походный лад. Дорога второго дня повторяла дорогу первого в обратном порядке: сначала верховое болото, снег по колено, а то и выше, дальше каменный жёлоб с ручьём и заболоченная местность внизу, на подходах к Большому Березяку. Мы вброд переходили паводковые речушки и болотца с обледенелым дном. Уже видя Большой Березяк, преодолели ручей по пояс и остановились на берегу.
Перевал прошли примерно за сутки, получив полное осознание того, что погода на Урале абсолютно непредсказуема и изменчива. Вскоре суда были собраны. Первые метры реки были характерными для большей части паводкового Березяка: быстроток с маленькими валами, редкими обливными камнями, без выраженных уловов. Экипажи были несхоженные, им ещё предстояло сработаться, что и началось сразу же после отчаливания. Большой Березяк не был сплошной шиверой, как нам показалось вначале.
Напротив, вскоре вода стала гладкой, река успокоилась. Тем временем пора было становиться на бивуак, что мы и сделали вскоре на правом берегу. В тщетных попытках просушить мокрые вещи над костром мы дождались ночи и разошлись по палаткам восполнять силы для полноценного сплава, который начался на следующий день. Настало утро 1 мая. Мы не могли не отметить праздник Весны и Труда и устроили хоровод на своих судах вокруг ели, стоящей в русле.
Затем мы очень скоро дошли до стрелки Большого и Малого Березяков, которая означает начало реки Березяк. Чаще стали попадаться шиверы, иногда очень сильные, с приличными валами и «бочками ». Сплавляться стало веселее: вода становилась всё белее, препятствия всё усложнялись. Тяжелее всего приходилось экипажу байдарки «Егерь», которая управлялась с трудом. В одной из серьёзнейших шивер (позднее опознаннойкак порог Шум) «Егерь» сел на камни и был на грани оверкиля. Но самоотверженные действия капитана устранили опасность.
Пробивая или обходя валы, уходя от коварных обливников, мы прошли среднее течение Березяка и за полдня дошли до ключевого места реки — начала каньона. Он примерно 4 км длиной, которые характеризуются на карте большой плотностью горизонталей прилежащих склонов, и описываются в редких найденных дневниках словами «байдарки это не идут, да и большинство катамаранов обносят». После чалки в начале каньона решили сегодня пойти в радиалку на гору Иремель.
После обеда семь человек собрали облегчённые рюкзаки и отправились в путь. Сначала мы немного поднялись по лесистому склону речной долины и вышли на лесную дорогу, ведущую к посёлку Тюлюк. Настроение было хорошим, дорога — несложной. Вскоре после Тюлюка мы пошли по дороге к Иремелю. Здесь же протекает и река Тюлюк, которая может быть очень интересной для сплава в паводок. И тут началось! Полил, усиливаясь, дождь, потом немного ослабел, подождал, затем взялся с новой силой и не хотел останавливаться.
А мы упорно поднимались по дороге, похожей на ту, по которой шли на перевал по пути к Березяку: снег, лёд, россыпи мелких камней, бегущая вниз вода. Концентрация воды на земле, в воздухе, в одежде приближалась к пиковой, вода доминировала над остальными стихиями. День клонился к вечеру, и наш отряд свернул в лес, чтобы найти хоть что-то, напоминающее место для стоянки. Спасение было в движении, неподвижность означала почти моментальное охлаждение. Заготовка дров, разведение костра, натягивание тента — каждый грелся, как мог.
И старания не прошли даром: скоро мы стояли вокруг живительного костра, на котором варилась каша, пили горячий чай и пытались хотя бы немножко обсохнуть под тентом.В это время на берегу Березяка хлестало не хуже, чем у нас. Ребята стойко вели борьбу за сохранение костра. Однако вода вскоре взяла своё, и костёр пришлось переносить выше. …После ужина развернулась кампания по подготовке места под шатровую палатку и по её установке: рытьё разветвлённой системы каналов, устилание снега под палаткой пихтовым лапником.
Когда все вошли в палатку и начали переодеваться, от каждого исходили клубы серого пара, да и пихтовый подстил дал запах. Точно, как в бане. Утро не сулило улучшения погоды: затянутое небо посылало мокрый снег на землю, дул сильный ветер, шумевший, словно обезумевший, почва не просыхала. Перекусив с утра, мы единогласно решили возвращаться в лагерь. Вниз не пошли, а побежали, ибо не было лучшего способа согреться. Дождь ослабел и напрягал уже не так сильно. Основной проблемой теперь был ледяной ветер, пронизывающий насквозь.
Чем ближе к Тюлюку — тем меньше леса, соответственно, и ветер жёстче. Мы видели несколько бань в посёлке, и теперь шли с надеждой зайти в одно из этих прекрасных заведений. Увы, бани ещё не были готовы с утра принимать посетителей. Когда мы зашли отогреться в один из деревенских магазинчиков, продавец поведал, что 1 мая в каньоне утонул катамаранщик из Трёхгорного, да и каждый год на Первомай кто-нибудь здесь тонет. Бурная вода берёт своё: ещё одинпогибший пополнил трагический список, увеличивающийся от года к году.
В лесу после Тюлюка ветер ослаб, и идти стало легче. В лагере у наших судов, рядом с новым костром, нас ждали друзья. Скоро в пелене облаков появились прорывы, и через один из них на нас взглянуло долгожданное уральскоесолнце. На полуднёвке Алексей установил личный рекорд по размеру созданной нодьи. Под его руководством и при его основополагающем участии был воздвигнут и разожжён костёр из шести огромных брёвен, который горел очень долго, позволив нам просушить большинство вещей, не просыхавших с самого начала похода.
Вечером бутылкой коньяка и тортиками, прихваченными в Тюлюке, мы отметили 30-летие Димы. Сейчас в это трудно верится, но происходило торжество при звёздном небе. Именно в ту ночь Урал оценил нашу стойкость, и, разогнав облака, постоянно поливавшие нас дождём, позволил посмотреть с упоением на звёзды... 3 мая было посвящено каньону Березяка, мощь которого оказалась выше наших ожиданий. После короткого осмотра ближайшего участка начали прохождение.
Сразу же стало понятно, что видимое увеличение уклона реки — вовсе не самообман, а факт. Течение стало быстрее, валы с «бочками» мощнее, и уходить от них было весьма сложно, правда, и экипажи уже успели «сыграться» и действовали слаженно. Нас с Тимом поставило в одной «бочке» полулагом, но мы из этого положения сразу успешно вышли. Катамаран, шедший за нами, чуть не встал в кормовую свечку, но экипаж резко бросился на баллоны и выровнял своё судно.
Через некоторое время мы увидели на берегу Алексея, который нам сигналил. Зачалились. Оказалось, что каякеры кильнулись и упустили лодки. У одного сорвало юбку в «бочке», после чего он вместе с экипажем страховавшего катамара не смогли удержать судно, набравшее воды. У второго сломалось весло, после чего и произошёл переворот. Начались поиски лодок, обносы, просмотры дальнейшего участка. Первый каяк был найден и вытащен на берег очень скоро.
Во время поисков утерянных судов в реке, идя до Юрюзани, в которую впадает Березяк, и обратно, мы имели возможность осмотреть препятствия каньон а, которым как будто овладело весеннее буйство, паводковое сумасшествие. Среди общего мощного фона выделялись два порога: первый — V-образный слив углом по течению с «бочкой» непосредственно перед ним и причудливым «котлом» у левого берега; второй — через несколько сотен метров, представлял собой цепочку высоких валов, оканчивающуюся огромным валомстенкой и мощнейшей «бочкой», способной уместить в себе катамаран и с лёгкостью его перевернуть.
После воссоединения группы на правом берегу решили делать обнос. Лишь самые опытные из нас — Дима и Алексей — прошли на катамаране первыйпорог и прогонный участок до второго. Они сделали это успешно и без ошибок, но с их слов можно было понять, что каньон действительно не из простых. Оставив его кручи позади, мы отправились дальше, стартовав за вторым порогом. Мощь воды постепенно падала, хотя места, где отбойная волна накрывала с головой, найти всё же получалось.
Примерно за километр до устья Березяка находится мост, у которого мы проводили уезжавших Лёху, Лёшу и Алексея. За мостом русло реки расширилось, и начались разбои с заломами, продолжавшиеся до Юрюзани. До 5 мая, на которое у нас были взяты обратные билеты, оставалось ещё двое суток. Сценарии на них были припасены разные, но теперь появился ещё один: найти в Юрюзани уплывший каяк. Юрюзань текла довольно быстро, часто разделяясь на рукава. В одном из них Тим среди серых затопленных кустов увидел красное днище искомого судна. Почти невредимый каяк был погружен на катамаран.
Немного поблуждав среди островов и завалов, мы нашли полноводную протоку, по которой пошли дальше, и вскоре догнали передовой катамаран. Прошли ещё немного и встали на высоком левом берегу на стоянку. На белом изображении хребта на карте, который Юрюзань обтекает синей извилистой петлёй, чёрной точкой выделяется вершина 1270 м. 4 мая мы решили попробовать забраться на эту гору. Никаких описаний или сведений о ней, кроме картографических, у нас не имелось, район же не освоен людьми, и, как следствие, не имеет дорог.Двое остались в лагере, остальные пошли гулять в горы.
Выглянуло солнце, утих ветер. Урал взял небольшую паузу в давлении на нас погодой. Движение по бездорожью отнюдь не было быстрым, и мы, трезво оценивая свои шансы добраться до вершины, на ходу меняли планы. Через несколько часов мы уже лезли вверх по всё более крутеющему склону, удерживали равновесие на покрытых мхом глыбах курумника (некоторые оживали под ногами), пробирались через снег и иногда проваливались в него по пояс. На одном из снежников увидели следы, оставленные несколько дней назад медведем.
Оценив и подсчитав время, решено было остановиться недалеко от гребня хребта на высоте около 950 м. Мы уселись на камнях и начали перекус. Всё многообразие Урала просматривалось в раскинувшейся перед нами панораме. Прямо под нами — снег и курумник, в некоторых местах на склоне растёт лес. Ниже — долина, по которой петляет Юрюзань. По обе стороны от реки доступна взгляду, словно топографическая карта, местность с холмами и торчащими то тут, то там скалами. На краю этого пейзажа подпирают небо горы другого хребта, серо-зелёные внизу и чёрно-белые заснеженные у вершин.
Где-то вдали идёт дождь, но у нас ясно и тепло. Редкая ясность атмосферы обманчива, и уже скоро большая туча выплывает из-за наших спин и движется над долиной, передвигая свою чёрную тень, накрывая всё большую площадь. Но солнечный свет не сдаётся, и тень проходящей тучи постепенно покидает долину. Солнце уже перевалило зенит, покатилось к вечерней стороне небосклона, и мы двинулись обратно в лагерь. Н а следующее утро мы шли по Юрюзани. Нам оставалось несколько десятков километров до закрытого города Трёхгорного, откуда пустимся в дорогу домой.
Юрюзань сначала петляла в многочисленных разбоях, но нам это проблем не доставляло: рукава, несущие основные массы воды, легко угадывались и не таили в себе никаких опасностей. Течение было существенно медленнее, чем раньше, но справедливости ради стоит сказать, что иногда гладкие участки прерывались несложными перекатами. Из погодных условий особо можно выделить сильный ветер, скорость и сила которого особенно резко чувствовались на плёсах, когда двигаться приходилось против него.
Нам было уже не привыкать к тому, что Урал препятствует нашему движению всеми способами. Ветер, вода небес, вода реки неслись навстречу. Можно подумать, что Урал не пускает, запрещает двигаться вперёд, проявляет враждебность. Как бы не так! Урал — не враг, он — друг, древний и мудрый товарищ. Он затачивает человека. Словно вечный кузнец, заостряющий меч зачарованными точильными камнями, Урал заостряет попавших в его лоно людей ветрами, дождями, ледяными ручьями.
И после упорных трудов мастера по имени Урал из его исполинских кузниц выходят добротно заточенные люди-мечи, если, конечно, не сломаются в его крепких руках. Юрюзань несла свои воды с горных вершин к далёким морям, на ней всё так же чередовались плёсы и перекаты. Характер берегов, правда, изменился эстетически в лучшую сторону. Мы имели удовольствие наблюдать «визитные карточки» уральских рек — береговые скалы, сложенные разноцветными породами, поросшие чудными цветами и покрытые многолетними мхами…
Чудеса происходят с теми, кто в них верит. А вот приключения при выброске могут произойти с любым. Так случилось, что Дима на своём каяке где-то в разбоях обогнал катамараны и вырвался вперёд, всё ещё думая, что он позади всех. Скорость пластикового каяка больше скорости катамарана, так что к точке выброски мы дружной компанией дошли, когда Дима был уже далеко впереди. Когда он подплывал к Трёхгорному, военные на берегу принудили его причалить.
Пришлось нашему каякеру показать все свои вещи, дать какую-то подписку, предоставить датчик GPS, которым мы пользовались на протяжении всего похода, для обработки. Вывод прост: уходить с реки нужно существенно раньше Трёхгорного. Пока Дима улаживал все вопросы с военными, мы разобрали суда, параллельно забалтывая назойливого представителя местного населения, пьющего с друзьями уже второй месяц после демобилизации. Когда все суда были упакованы, пошли к дороге.
Пройдя около 3 км, в дачном посёлке рядом с военным городком нашли остановку пригородного автобуса, где перекусили и дождались транспорта. Когда подъезжали к КПП Трёхгорного, окружённого тремя рядами колючей проволоки, увидели Диму, которого военные после соблюдения всех формальностей подвезли к конечной остановке автобуса, и мы воссоединили разорванную группу. Иуже через час мы были на станции Вязовая. Здесь снова был тот самый привратник Урала — пёсик чёрно-белого окраса.
Это его судьба: видеть своими блестящими чёрными глазами, исполненными тревоги за двуногих собратьев, всё новых и новых туристов. Встречать их и провожать. Он чувствует изменения в людях. Приезжают они чистые, опрятные, а возвращаются на его родную станцию спустя неделю-другую с обветренными и немного обгоревшими лицами, подкашливающие, со свежими царапинами, в испачканной одежде. Всё просто: заточка Уралом — вот причина изменений в них. Они прошли это испытание себя.
Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
