Для любого альпиниста Ушба - желанная вершина. Многие считают её самой красивой горой Кавказа, его сердцем. Но вот уже более десяти лет российские альпинисты могут подниматься на вершины Ушбы практически только втихую, и рассказывать об этом лишь близким друзьям, чтобы избежать серьёзных неприятностей: после распада Советского Союза Ушба оказалась на несколько сотен метров южнее условной линии государственной границы, проходящей по Главному Кавказскому хребту, то есть в другой стране. (Заметим, что до сих пор граница между Россией и Грузией юридически не определена.) Впервые за последние годы у наших альпинистов отпала необходимость скрывать восхождение на Ушбу в августе они сделали это вполне официально как члены совместной экспедиции, организованной федерациями альпинизма России и Грузии в рамках программы Спорт без границ.

Восхождение было посвящено памяти Михаила Хергиани ó легендарного сванского альпиниста, 70 лет со дня рождения которого исполнилось в этом году. Несмотря на то, что из-за сопротивления российской погранслужбы пришлось отказаться от траверса массива Ушбы, несмотря на стабильно плохую погоду и огромное количество снега (по состоянию маршрута, это фактически было зимнее восхождение), экспедицию можно считать удачной. Альпинисты справились со всеми поставленными задачами и, прежде всего, восстановили дружеские связи между восходителями двух стран.

Пошёл русский с грузинами на гору; лезут, вдруг он слышит: «Ква! Ква!» Русский удивляется: чего они квакают, какие лягушки могут быть на снегу? И вдруг — хлоп! — прямо ему на голову падает камень. Лежит русский в больнице и жалуется: пока, мол, эти грузины квакали, мне чуть голову камнем не снесло... (По-грузински «ква» — камень.) Этот анекдот рассказал Давид Чапладзе на скальной полке Ушбы. Действительно, некоторые затруднения, связанные с языком, у

нас были. Основным языком общения в команде был грузинский (которым ни я, ни Володя Яночкин не владели). А когда начинали говорить сваны, то проблемы с пониманием испытывали даже грузины: сванский язык сильно отличается от грузинского.

Но, несмотря на это, все понимали друг друга. — Камень!!! — это кричат уже по-русски и так выразительно, что, наверно, я бы понял даже по-китайски. Быстро кидаю взгляд вверх — камня не видно. Вжимаюсь в скалу, пытаюсь стать как можно меньше, убрать под рюкзак все конечности. Ещё секунда, и я слышу этот камень: как он отскакивает от скального перегиба, под которым я прячусь, потом рикошетом попадает в стену кулуара, потом... Страшный удар по голове сбивает и бросает меня в сторону. Всё-таки попал. Я лежу на боку, в глазах темно, во рту солоноватый привкус крови. Вроде бы жив. Минут десять прихожу в себя, понимаю, что мне опять повезло.

В голове пульсирует тупая боль, перед глазами радужные круги, в каске вмятина. Если бы он попал не по каске, могло кончиться намного хуже. А я ещё сомневался, какую каску брать: новую PETZL ECRIN ROC или свою старенькую, видавшую виды Кассиду. Слава Богу, выбрал новую... Когдато на Эльбрусе я познакомился с одним стариком-балкарцем. Он рассказал мне легенду о том, что самое опасное — это подниматься на Ушбу во второй раз. Гора довольно сносно относится к альпинистам, идущим на неё впервые: мол, посмотрите, какая я, и вам не захочется ещё раз сюда лезть. Те же, кто восходит в третий и более раз — уже ветераны, гора уважает их.

Зато весь свой гнев выплёскивает на того смельчака, который отважится во второй раз посягнуть на её святая святых — вершину. Старик предостерёг меня: если посчастливилось один раз подняться на эту удивительную гору, второй раз не стоит искушать судьбу. Но уже тогда я думал о том, что одним разом моё знакомство с Ушбой не обойдётся — слишком красива она, слишком притягивает взгляд. И вот я снова на склоне Ушбы. И уже в самом начале маршрута вспомнил слова того старика. Так получилось, что из нашей команды во второй раз иду на Ушбу только я. Остальные — кто в третий, кто в пятый, а кто и в восьмой... Пришлось мне отдуваться за всех. Всё началось с перильного крюка.

Мы спокойно шли себе со сванской страховкой («Иди, дарагой, я тебя вижу!») по приятным несложным скалам 3 к.с. Потом пошёл снег с дождём, и пришлось достать верёвки, а затем начать вешать «перила». Они, как известно, существуют для того, чтобы их использовать при продвижении. Зная это, я, недолго думая, ухватился за верёвку, чтобы перелезть через скальный выступ. Верёвка неожиданно легко подалась, и я вместе с ней полетел вниз. Конечно, все очень огорчились, даже пытались меня поймать, но тщетно. Сейчас я вполне понимаю это общее огорчение: верёвка связывала ещё пять человек и не была больше никак закреплена.

Если бы я чудом не уцепился за чтото пятью метрами ниже, то лететь вниз пришлось бы в дружной компании. Повезло... Однако Владимир Яночкин начал ругаться и вспоминать правила восхождений — мол, «перила» должны быть на двух крюках, а старые крючья надо перебивать и т.д. В этом, конечно, он был прав. Но только не в том, что вскоре скатил на меня камень, о котором я уже писал. Правда, Владимир до сих пор утверждает, что «камень, типа, сам упал». Однако он не только упал, но и попал, поэтому я не сомневаюсь, что здесь не обошлось без умелой, опытной руки... Но я отвлёкся. Ушба же продолжала сердиться.

Через полчаса после инцидента с крюком огромная плита в полтонны весом, спокойно лежавшая в кулуаре метра на два выше меня, решила, что ей пора погулять. Сбив меня, она раскололась пополам и устремилась вниз, туда, где весело скакали, уворачиваясь от мелких камней, Лёва Саркисов, Володя Яночкин и Гела Отарашвили. Когда камни прошли, оказалось, что все живы, и больше всех пострадал опять я — висел на практически перебитой самостраховке и заливал окрестности кровью из разодранной правой руки. А левую чемто сильно придавило, я даже опасался поначалу, что не смогу работать, но обошлось.

Это был второй по счёту случай так называемого везения, и я не на шутку испугался, так как прекрасно понимал, что вскоре должен быть третий. Решил даже сфотографироваться на вечную память, за что был выруган Лёвой Саркисовым, который торопился ко мне с аптечкой. Очень скоро я вновь получил камнем по голове, и тут уже все заметили, что в этот день я пользуюсь особым вниманием горы. Но, как известно, Бог любит троицу. Больше подобных приключений не было. Если не считать приключением само восхождение — по сложному маршруту, в плохую погоду, несхоженной группой из 8 человек. Но наши цели были благородными, и Ушба смилостивилась, пустила к себе.

Всё началось в январе этого года в Теберде, где проходил чемпионат Москвы по ледолазанию. Там однажды за столом собралась целая плеяда знаменитых «ушбистов» — Богдан Содовский, ходивший траверс Ушбы аж в 1953 г., Эдуард Мысловский, Владимир Кавуненко, Владимир Яночкин, Владимир Коломыцев. Много было рассказов о былых альпинистских подвигах, среди которых самые интересные были связаны с Ушбой. И закипело в моей душе праведное негодование: как же так, раньше ходили, дружили, покоряли, а теперь?! Страшные сваны всех раздевают? Граница где-то там проходит?

И что, на Ушбу теперь только исподтишка можно лазать, прячась от сванов и пограничников?! А почему бы не сходить в открытую, так, чтоб все знали? Первоначально я планировал пройти траверс Ушбы со спуском в Сванетию, причём россияне должны были подниматься из Приэльбрусья, а грузины — из Сванетии, и все встречались на вершине, где совместно устанавливали табличку в память о М.Хергиани. Эта идея сразу была поддержана федерациями альпинизма Грузии, России и Москвы, Госкомспортом РФ. Я написал письмо начальнику департамента пограничного контроля Федеральной пограничной службы России А.Шайкину и получил ответ: решение вопроса о пересечении границы РФ группой российских альпинистов вне пункта пропуска находится не в компетенции ФПС РФ.

Потом состоялась встреча глав погранведомств России и Грузии, на которой среди прочих вопросов говорилось и о проведении нашей экспедиции. Грузины просили нам посодействовать. И была даже достигнута устная договорённость об этом. Позже я написал письмо уже директору ФПС К.Тоцкому, который, как мне сказали по телефону в его приёмной, дал согласие на проведение нашего восхождения.

Однако вскоре я получил ответ, подписанный тем же Шайкиным, почти не отличавшийся от предыдущего: решение вопроса о пересечении границы РФ группой российских альпинистов вне пункта пропуска находится исключительно в компетенции правительства России. Короче, идите вы, ребяты, к Путину (или ещё дальше), а мы свою задницу подставлять не собираемся. Переговоры с ФПС продолжались несколько месяцев, вплоть до отъезда команды. В результате нам пришлось использовать запасной вариант и ехать через Грузию (грузинские визы получили давно и без проблем).

25 июля команда москвичей выехала во Владикавказ. Там на вокзале взяли такси и направились к КПП «Верхний Ларс» (Казбеги). По мере приближения к границе настроение стало портиться: машину несколько раз останавливали «люди с полосатыми палками» и автоматами, и только официальный статус нашей команды в какой-то степени оберегал нас от поборов. Апофеозом стал шлагбаум за 2—3 км от границы и рядом будка с окошком, к которому стояла небольшая очередь. Там офицер ГИБДД (!) собирал деньги с каждого проезжающего за то, что проверял их паспорта! Как сказал наш водитель, это обязательная процедура, без неё не пропустят.

В окошке на мою просьбу выдать квитанцию ответили невразумительно, из чего я понял, что данная «пошлина» не предусмотрена правилами пересечения границы, и платить решительно отказался. Дальше был КПП, таможня. Чтобы не стоять в общей очереди (очень длинной), мы скинулись и встали в «блатную» очередь, где простояли 6 часов. Бардак на переезде творится страшный, возникает ощущение полного бесправия, беззащитности перед людьми, которых государство наделило здесь властью, а контролировать употребление этой власти не может. И получился беспредел. Наш. Родной. Российский. Зато грузинские посты пересекли за 10 минут. И без поборов. Любите Родину, мать вашу!

В селении Казбеги нас встретили грузинские друзья. Не буду пересказывать то, что мы отвечали о причинах нашей задержки. Торжественный ужин в тёплой обстановке и последующее размещение в интереснейшем музее альпинизма им. Я.Казаликашвили заглушили неприятные впечатления этого дня. Через два дня все вместе мы совершили тренировочное восхождение на Казбек (по местному, Мкинварцвери — ледовая вершина). У россиян, впервые поднимавшихся на него, остались самые приятные впечатления благодаря погоде, отличному состоянию маршрута, дружеской атмосфере. Кстати, грузинские альпинисты поддерживают в хорошем состоянии приют на Казбеке — бывшую ГМС (гидрометеостанцию).

Там отделаны под жильё несколько помещений, есть кухня с газом, запас продуктов. Короче, you are welcome! И всем там рады. 3 августа всей командой (теперь российскогрузинской) выехали на двух машинах из Тбилиси в столицу Сванетии Местию. Дорога заняла 15 часов, и вот с обзорной площадки на склоне мы любуемся панорамой Местии и царящей над селением хмурой Ушбой. Странные чувства испытывал я. С одной стороны, вместе с убыванием луны была заметна явная тенденция к ухудшению погоды (а Ушба вообще славится нестабильными погодными условиями). С другой стороны, я прекрасно понимал, что поставлено на карту: это не просто восхождение. От нас ждут победы, права на неудачу мы не имеем. Первое и самое сильное впечатление от Сванетии: безлюдность.

В маленьких селениях, которые мы проезжали, не видно ни души; в Местии на главной площади города всего несколько зевак, глазеющих на нас (видно, давно не было здесь таких диковинок, как мы). В связи с тем, что ещё не все участники сванской команды прибыли (Афи Гигани ехал на ишаке из дальнего селения и немного задерживался), следующий день мы посвятили культурному отдыху. Посетили музей Михаила Хергиани — великолепно! Ни пылинки на экспонатах, всё работает: свет, музыка. Музей поддерживают в идеальном состоянии, и мы получили истинное удовольствие от его посещения. Потом было застолье в доме Назо Хергиани, сестры Миши.

Много тёплых слов сказано было за этим столом о России, об альпинизме, о Мише и о нас. Горы — жизнь этих людей. Тяжёлая, полная лишений, и в то же время гордая, независимая. Здесь свято хранят память о национальном герое Сванетии Мише Хергиани, он живёт здесь, как будто и не прошло более 30 лет после его трагической гибели... Ну вот, все собрались, теперь в путь. За день поднимаемся до Гульских ночёвок, выполняем печальное поручение, данное нам в Местии: крепим мемориальную доску в память о двух ребятах, разбившихся на Ушбе в прошлом году. Как раз на маршруте Г.Хергиани на Южную вершину 5Б к.с., по которому мы собираемся подниматься... Ставим базовый лагерь. Здесь останется группа поддержки.

Через день сюда поднимется Заур Чартолани с большой группой сванской молодёжи — у них будет альпиниада. А мы тем временем отправимся наверх, туда, где в разрывах облаков ненадолго показывается грозный и величественный бастион Ушбы. Проснувшись утром, первый взгляд я бросаю на гору — она на месте, во всей красе, освещённая восходящим солнцем. Небо чистое, только около вершины клубится маленькое облачко. (Уже к полудню оно вырастет, закроет небо и начнёт поливать дождём.) Все прекрасно понимают, что через несколько часов погода изменится, и лучше бы нам быть к этому времени повыше. Довольно быстро набираем 200 м, переходим ледник и начинаем подниматься по скалам. Погода явно портится.

Стараясь сэкономить время, идём со сванской страховкой. Это не шутка, а совершенно нормальный для сванов стиль хождения. Но когда пошёл снег с дождём, в группе начались разговоры о «перилах». Тут как раз и произошёл драматический эпизод, описанный выше. В тот день нам удалось подняться до длинного снежного гребня под стеной и поставить там штурмовой лагерь. А утром оказалось, что изпод нашей палатки из снега торчит стойка и край чужой палатки. По иронии судьбы, место, выбранное нами, оказалось именно тем, где год назад поставили свою палатку погибшие ребята. Она так и осталась на гребне — её сломало и засыпало снегом... На следующий день обработали стену, навесили «перила». Ещё через день по ним мы поднялись на «крышу» Ушбы и по кулуарам, а затем по гребню вышли на вершину.

Погода нас не баловала, видимость практически отсутствовала, дул сильный ветер, огромное количество снега очень затрудняло работу. На вершине так дуло, что мы даже не смогли развернуть флаги России и Грузии. Честь и хвала Володе Яночкину, мужественно проколотившему в этих условиях две дыры в скале под шлямбурные крючья и укрепившему (даже под угрозой холодной ночёвки!) на скале мемориальную доску. Солнце зашло, когда мы находились в верхней части кулуара. «Что ж, придётся ночевать», — задумчиво предположил Афи Гигани. Эта идея ни у кого не вызвала восторга. Дул страшный ветер со снегом, ощутимо холодало.

Висячая ночёвка в таких условиях на высоте 4500 м — очень сомнительное удовольствие. Большинством голосов решили продолжать спуск в темноте; к счастью, в карманах некоторых запасливых индивидуумов нашлось несколько фонариков TIKKA. Эта удачная находка позволила, хотя и не быстро, спуститься к палаткам, столь желанным для нас в этот час. В 3 часа ночи, после 17 часов непрерывной работы, я, не раздеваясь, влез в тёплый сухой спальник и заснул. Вот и вся лирика. Внизу нас встречали как героев. Когда на следующий день опять в темноте, при свете фонариков мы спускались по леднику к базовому лагерю, внизу раздались выстрелы. Мы даже решили погасить фонари, испугавшись, что стреляют по нам.

Но это был салют в нашу честь. Потом нам дарили цветы. Потом было торжественное построение всего лагеря и троекратное «ура» покорителям Ушбы. Потом праздничный ужин, поздравления, рассказы. А затем крепкий сон. Так спится только на траве после долгого и трудного восхождения. Следующим утром мы спустились в Мазери. Там снова поздравления, тосты, пожелания. Только через несколько часов удалось уехать в Местию, где нас уже давно ждали и беспокоились. В концертном зале состоялись торжественный вечер и концерт.

Собралось огромное число людей, зал был не просто полон — мест не хватило, люди стояли (и это в безлюдной на первый взгляд Местии!). Выступали молодёжные танцевальные коллективы, национальный хор, дети читали стихи. И всё было настолько тесно связано с альпинизмом, с горами, с именем Миши Хергиани, что становилось ясно: это неотъемлемая часть богатой культуры народа, это воздух, которым дышат здесь люди. В конце вечера всех нас наградил памятными медалями и сувенирами глава самоуправления Сванетии Эрекле Джапаридзе. Потом показали старый фильм про Тигра скал, после чего, за столом, ещё долго звенели бокалы и говорились тосты. В Сванетии был праздник.

Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/