НАРИСОВАЛ Я ЛУЧИК СВЕТА
|
День рождения Падают, падают с неба
Ветки повисли, как сети,
Кружатся, кружатся пары,
Падают, падают с неба
|
Картина Нарисовал я лучик света
Нарисовал я дом кирпичный,
А под окошком пёс и кошка –
Как хороша моя картина,
Расплылись окна, как улыбки,
Берите кисти и рисуйте –
|
Сергей КРЫЛОВ:
– Я родился в Москве за 18 дней до начала войны, но первые годы моей жизни прошли на Урале, куда моего отца послали строить заводы. В посёлке Бакал – между Свердловском и Челябинском – я вырос не среди каменных зданий, а рядом с тайгой и скалами, ходил по зарослям малины, которая была в три раза выше меня, по просекам, которые прокладывали медведи, обитал среди природы, ощущал мир на запах и на ощупь. Думаю, это определило то, как я вижу мир. Мы жили на 1-й Сталинской улице.
Двор с задней стороны был огорожен колючей проволокой, потому что 2-ю Сталинскую строили зэки. По выходным они не работали, и мы залезали на вышку для охраны и любовались с неё миром. За колючей проволокой мой отец однажды увидел своего племянника… Моя мать умерла, когда мне ещё не исполнилось 5-ти лет. В 10 лет я вернулся в Москву, в коммуналку. Учился в школе. Занимался гимнастикой, лёгкой атлетикой, был в турсекции, в кружке «Умелые руки». Как-то отцу посоветовали отправить меня в ансамбль песни и пляски Центрального дома детей железнодорожников.
Руководил ансамблем Семён Дунаевский – брат знаменитого композитора Исаака Дунаевского. Играть я не умел, но меня взяли в оркестр и посадили за огромную домру-бас. За музыкантами стоял большой хор, я находился как бы внутри музыки и ощущал её, как живую материю. В первый раз я вышел на сцену в Большом театре, на концерте для делегатов исторического 20-го съезда КПСС. Я сидел в конце оркестра, у ложи, выходящей прямо на сцену, а в ложе виднелись три головы – Хрущёв, Ворошилов и Маленков. В ансамбле занимались очень серьёзно, круглый год. Летом мы ехали куда-нибудь в пионерлагерь, репетировали там и иногда выезжали на концерты.
В хоре были почти одни девочки, и они всё время пели, чем бы ни занимались. Тогда я ощутил, что песня – это некое явление природы. Потом я поступил на физфак МГУ. Тогда начиналось освоение Целины, и студенты уже два года ездили туда собирать колоски. А люди там жили так же, как и в самом начале – в палатках. Но ведь нужны и дома, и клуб, и баня, и магазины. Секретарь комсомольского бюро факультета Сергей Литвиненко предложил организовать отряд строителей. По вечерам в ПТУ нас обучали на плотников, штукатуров, я учился на каменщика. На Целину на следующий год поехали 300 физиков. Мы обосновались в трёх совхозах и построили первые улицы, дома, коровники…
Так началось стройотрядовское движение, которое потом стало всесоюзным. В ставшей позже знаменитой агитбригаде физфака я был с самого начала. Каждый делал там, что было надо – пел, танцевал, читал стихи… А я был ещё и комиссаром – отвечал за человеческие отношения. В этой агитбригаде начали свой творческий путь Сергей Никитин, Сергей Смирнов, Валерий Миляев, Дмитрий Гальцов… Сначала мы ездили по Подмосковью, потом в соседние области, затем в Карелию, Казахстан, а позже – в 1965–1968 гг. – ещё и в Чехословакию, Польшу, Югославию, ГДР. Во многих деревнях и посёлках до нашего приезда никогда не видели живых артистов, не слышали живой музыки.
Поэтому мы старались делать качественные программы, возили с собой кукольные спектакли для детей. За пару лет мы выросли в известный коллектив, который с 1965 г. получил название «Феникс». Однажды в родном Доме культуры на Ленинских горах на наш концерт в зал набилось столько народа, что начал трещать балкон, и концерт остановили. А самый большой «зал» был у нас в 1967 г. в Югославии, в Загребе. Мы оказались там проездом, но, узнав, что в городе находится «знаменитый советский фольклорный ансамбль», на главной площади за час до полуночи собрались 20 тысяч человек!..
В том же году «Феникс» (я был в нём – вместе с Сашей Гусевым – художественным руководителем, а также автором значительной части программы) стал лауреатом сначала Московского, потом Российского, а затем и Всесоюзного смотров художественной самодеятельности. Стихи стали возникать у меня ещё в школе. А в 1959 г., когда я учился в университете, в походе выяснилось, что туристских песен никто из нас не знает. И я быстренько придумал: «По горам, лесам зелёным, по тропинкам вдоль реки, мы, как сказочные гномы, тащим наши рюкзаки…». Это была моя первая «проба пера». В 1962 г. в бригаду пришли первокурсники Сергей Никитин и Сергей Смирнов.
Смирнов со своим аккордеоном был нашим «оркестром». Никитин пел свои песни, но их тогда было совсем немного. Потом организовался квартет агитбригады, там были три Сергея – Никитин, Смирнов и я – и Лёша Монахов. Потом меня заменили Борисом Геллером – он пел лучше. Однажды зимой мы ехали поездом в Казахстан. Ночью я лежал на верхней полке и смотрел, как в окне вагона бесшумно мечутся снежные прочерки, проносящиеся мимо нашего тихого сонного царства из ниоткуда в никуда. Утром я записал возникшие тогда слова: «Белые тихие вьюги, вы давно так меня не баюкали…». Сергей Никитин сочинил к ним музыку и спел новую песню на концерте в Москве.
После неё в зале сначала было молчание, а затем – бурные аплодисменты. Тогда Сергей вытряс из меня почти все мои песни и стал петь их вместе с квартетом. Некоторые из наших с ним песен – «Бродячая», «Уходит осень», «Песня о маленьком трубаче» и др. – поют и ныне. Физфак, агитбригада – счастливая пора моей жизни, и песня «День рождения» как раз оттуда. Я окончил кафедру физики элементарных частиц. Работал в лаборатории элементарных частиц Физического института АН СССР им. Лебедева, там стал кандидатом физ.-мат. наук. Потом 17 лет проработал научным редактором в издательстве «Высшая школа», редактировал учебники по физике. Эта профессия и сейчас меня выручает.
После того, как в 1991 г. всё начало рушиться, и высшее образование тоже, где я только ни работал… Даже продавал сапоги на фабрике «Салют». А потом стал журналистом. Публиковался много лет в газетах «Известия», «Независимая газета», «Труд», «Рабочая трибуна»... Писал на любые темы, какие предложит начальство, в том числе брал интервью у наших олигархов. Свои стихи и песни я никогда я не записывал и сделал это только несколько лет назад по настоянию сына. Выражение «написал песню» мне всегда было непонятно. «Записал» – может быть. Песня – это резонанс, который возникает внутри тебя в ответ на какие-то внешние события.
Бардовская песня началась в нашей стране, когда интеллигентные люди – геологи и туристы – пошли в леса и поняли, что здесь свои чувства они смогут выразить лишь своими словами. Много спорят о том, что важнее в песне – слова или музыка. По-моему, важнее всего содержание – то, о чём и зачем ты говоришь. Оно выражается и словами, и музыкой. Музыка, может быть, даже богаче, чем слова, это невербальный носитель информации. Но слова и музыка неразделимы. Песня – одно из самых эффективных коммуникативных средств, которые делают людей народом; они пробуждают и активируют в нас общие ощущения, убеждения, цели. Мой первый диск я назвал по песне, которую сегодня представляю вам: «Нарисовал я лучик света».
В нём 27 песен. А фирма «Мороз рекордс» выпустила другой диск, куда записала всё моё, что смогла найти в авторском исполнении. Там 107 песен и 129 стихотворений. Расскажу, как появилась «Зимняя сказка». В зимние каникулы на 1-м курсе мы со школьным товарищем поехали в деревеньку под Звенигородом. В окно нашего домика были видны снег, берег реки, сосны. В начале ночи с того берега к нашему домику по снегу приходила огромная луна и, как живая, поднималась в небо… Через два года дома я проснулся однажды зимней ночью от того, что во мне зазвучал какой-то мотив. Целый день ходил с ним, потом вернулся домой, открыл дверь – а вся комната заполнена таким же живым лунным светом, что был тогда под Звенигородом!
Произошёл тот самый резонанс. Пяти минут не прошло, как появилась песня. А вот история, связанная с «Маленьким трубачом». Примерно в 1964 г. нашу агитбригаду позвали на радиостанцию «Юность». Записали мой рассказ об агитбригаде, песни, в том числе и эту. Но в передаче её не было. Потом я узнал, что кто-то «наверху» сказал про неё: «Окуджавщина». Чиновники считали это слово чуть ли не ругательным, а я горжусь тем, что удостоился такой чести. А в 1985 или 1986 г. сын пришёл из школы и сказал: «Папа, мы тебя сегодня изучали». Оказывается, эта песня была в школьной программе.
После 1991 г. она оттуда исчезла, и когда я пел её на концертах, в зале иногда посвистывали. Но песня-то не об Интернационале, а о простом, маленьком человеке, который в минуту опасности поднялся и заслонил собой Отечество. Сейчас эта песня опять в школьной программе. В последние 30 лет я много езжу по стране и провожу фестивали бардовской песни (обычно в качестве председателя жюри). Есть и два постоянных фестиваля: один в Переславле-Залесском, на берегу Плещеева озера, летний, а второй в Кондрово, недалеко от Калуги, зимний.
На первом фестивале в Переславле Залесском 19 лет назад я предложил присуждать премии не за то, что кто-то в чём-то лучше другого, а за то, что его песня что-то изменила в нас. Одна из первых премий – «За создание светлого образа одуванчика», тогда тоненькая светловолосая девушка пела песню про одуванчик, а, в самом деле, про себя. Была премия «За музыкальность поэзии и поэтичность музыки» и сотни других – все с разными названиями. Каждый раз эти номинации придумываются на месте – по существу.
Мы каждого выступающего обсуждаем и вовлекаем в это обсуждение публику. Фактически это школа бардовской песни. А я сам единственную свою премию получил лишь несколько лет назад – «За большой вклад в сокровищницу авторской песни». К диплому лауреата прилагался большой аметист. Мне интересно жить. Где угодно я могу увидеть и услышать что-то потрясающее, красоту мира я ощущаю непрерывно. Радость моей жизни – это стихи, песни и встречи с людьми, которые понимают и чувствуют.
Текст песни День рождения и статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/
