Встреча с медведем
Мои охотничьи пути с медведем довольно часто пересекались на охотах в Пеновском районе Калининской (ныне Тверской) области. Встречи случались как весной, так и осенью, и у меня сложилось впечатление, что в целом эти осторожные звери любопытны, даже добродушны и незлобны. Но это мое личное мнение, возможно, мне повезло, поскольку я их не стрелял и не преследовал подранков.
Вдоль левого берега Куди выше плотины в направлении Лугово, вдаваясь «языками» в леса, были поля с посевами овса и ячменя. Признаки присутствия там «Михаила Ивановича» встречались довольно часто, и поэтому на опушках нескольких укромных уголков леса были кем-то на деревьях устроены лабазы. Мне захотелось увидеть кормящегося на овсах медведя, и я решил воспользоваться лабазом. Поскольку занимать чужие посадочные места неэтично, а я не собирался добывать медведя, то решил к вечеру занять место прямо в поле у помятой площадки овса подальше от лабазов, чтобы ночью, не дай бог, не оказаться в роли мишени. Сейчас я понимаю, что это головотяпство, а тогда – задор и любопытство.
Перед заходом солнца расположился лицом к закату в овсе вблизи помятой поляны, усевшись на свою походную сумку-торбу, в которой уложена пластинка из войлока. Сидеть, сгорбившись, неудобно, но приходится терпеть. Стало смеркаться, и за спиной слышится шорох. Осторожно поворачиваю голову. Восточная сторона неба уже темная, но все-таки над овсом хорошо различим двигающийся горб, потом поднятая голова, какое-то чавканье и снова горб.
С большой осторожностью начинаю переставлять пятки ног и, упираясь ими в землю, поворачиваю корпус на «пятой точке». Кажется, не издал ни одного заметного шороха, но повернулся не более чем на 90°, как раздался небольшой вздох и горб как-то растворился, не издав более ни звука. С трудом поднявшись на затекшие ноги, я в округе ничего не увидел: тишь и благодать, как будто приходило приведение. Подошел к тому месту, посветил фонариком и убедился, что это не приведение.
В том же районе, но вдоль дороги от Куди в сторону Соблаго была деревенька Ореховня. В то время она уже была брошена, и от нее остались два полуразобранных домика и несколько яблонь с множеством яблок на них и под ними. Недалеко от нее на опушке я обнаружил две кучи медвежьего помета, в которых было много покусанных, но не переваренных яблок. Приятель на другой стороне поля тоже обнаружил один такой «след». Мы решили засесть на чердаке дома и понаблюдать за похождениями мишки, а потом здесь же и заночевать. Еще было довольно светло, когда мы увидели медведя, вышедшего из леса на край поля и направившегося в нашу сторону.
Подойдя метров на 30, он остановился под яблоней, приподнялся на задние лапы, как бы осмотрелся, и снова, не торопясь, ушел в лес. Мы сидели «как мышки» и вряд Лион нас услышал, возможно, он учуял мои следы, где я прошел примерно за час до этого и поднял несколько яблок, чтобы оценить медвежий вкус. Медведь был не крупный, но какой-то «пушистый», круглый, в сумерках казался игрушечным. Мы просидели до глубокой темноты, так больше ничего не услышали и не увидели.
В осенние периоды больше таких встреч не было, хотя вблизи лагеря медведи иногда проходили, судя по следам. А вот весной на глухариных токах близость мишек ощущал довольно часто. То в наше отсутствие разворошит «свалку» пищевых отходов (ямка, куда сбрасывались отходы, с закапыванием ее при отъезде), то пройдется по нашим следам на ток. На обратном пути обнаруживаем его следы на наших, т.кю после таяния снега на ровном песке это очень хорошо видно. Как-то раз размер его «сапога» был сравним с нашим, и мой напарник Мотенко Н.И. на следующее утро не захотел идти один к поющему петуху.
«Давай пойдем вместе, один глухарь у нас уже есть, добудем этого и домой», – сказал он мне шепотом после того, как я показал ему рукой в направлении ближайшего поющего петуха, а сам намеревался пойти к более удаленному. Палатку медведи не трогали ни разу, хотя следы по близости мы обнаруживали неоднократно. Однажды Николай оставил на бугорке проткнутую в двух местах банку со сгущенкой. Через сутки нашли эту банку несколько дальше, сплюснутую, как прессом, естественно, без содержимого.
Наиболее интересным был случай также на весенней охоте, в тех же местах, но вечером, перед началом вальдшнепиной тяги. Бивак расположили на берегу Куди, недалеко от плотины. Нас было трое. И вот я отправил товарищей на свою любимую поляну (они в тех местах были впервые), показав, где надо занять номера, а сам остался на другой поляне недалеко от лагеря. Солнце только зашло, до начала тяги минимум полчаса. Я наломал лапника, положил его на большой валун, сел и стал «слушать весну»: безоблачное небо, красивая заря и пение птиц. Стало смеркаться, и вдруг я вижу – метрах в двухстах вдоль опушки леса идут мои ребята в «обнимку»: четыре ноги видны на фоне нерастаявшего снега, а их туловища на фоне темного леса трудно различимы. Что-то случилось!? Но выстрелов не было!
Однако группа не пошла в мою сторону, а повернула направо, и на более светлом фоне вижу, что это не мои ребята, а «Михаил Иванович». Голова – вниз, не торопясь, пересек участок снега на опушке и вошел в лес, который дугой проходит метрах в сорока от меня. Я быстро снимаюсь с валуна и осторожно смещаюсь в сторону леса по мягкому полю и прошлогодней стерне. Метров за 15 до опушки леса лежал нерастаявший снег, и я дальше не пошел, чтобы не шуршать снегом, а сел напротив небольшой поляны на собственную ногу в сапоге, подвернутую в качестве «стульчика».
Осторожно заложил в магазин два пулевых патрона (у меня основное ружье МЦ 21–12, и больше двух патронов в магазин на тяге я не закладываю, поскольку это не имеет смысла), но затвор не передернул, чтобы не создавать шума. И вот через 2–3 минуты слышу шорох снега в лесу, появляется на упомянутой полянке «Михаил Иванович» собственной персоной на расстоянии не более 30 метров. Идет спокойно, параллельно опушке, голова к земле, никакой настороженности. Я медленно поднимаю ружье, выцеливаю в нужную точку и… щелкаю языком. Он на мгновение повернул голову в мою сторону и в несколько прыжков скрылся в лесу.
После вечерней зорьки, когда собрались в лагере, я хотел рассказать ребятам об этой встрече, но они меня опередили и взахлеб рассказали о следующем. Пришли на поляну и заняли места, как я им рассказал. Через некоторое время из леса вышел мишка прямо на Николая Мотенко, который от неожиданности произнес заклинание: «Чур меня, я не за тобой пришел». Медведь удивился, что-то крякнул и устремился в направлении второго участника событий. Коля кричит: «Игорек, не стреляй, он тощий!» Игорь на всякий случай взял мишку на мушку, хотя в стволах его ИЖ-27 была дробь № 7 или № 8, но не растерялся, а покашлял и пожелал ему здоровья и доброго пути. Мишка еще быстрее исчез в лесу в мою сторону, а дальнейший его путь я уже описал выше.
Исходя из перечисленных выше наблюдений и рассказов местных жителей, которые иногда сталкивались с медведями при сборе ягод, грибов и в иных случаях, медведи к ним никакой агрессивности не проявляли, хотя иногда бывали поблизости. Правда, в один из приездов на р. Кудь в деревне Бервенец пожилые супруги, к которым мы иногда заезжали, привозили им подарки из Москвы и угощались у них вкусными молочными продуктами, рассказали, что в то лето медведь задрал ушедшую из деревни в лес корову и забросал ее хворостом. Но это в какой-то мере штатная ситуация, ведь медведь же хищник.
И еще одно неконтактное пересечение с медведем в ближайшем Подмосковье около 1985 года ранней весной (в качестве дополнения к публикации в «РОГ» № 13 за 2005 год «Медведь под Можайском»). Гуляли мы на лыжах в середине марта недалеко от города Красноармейска Пушкинского района. Там у наших друзей к югу от Петровской птицефабрики была маленькая дача в поселке от какого-то министерства. Снег уже подтаивал, мы сделали традиционный круг по хвойному лесу и вышли к торфяному болоту, чтобы с другой стороны вернуться к дачам. Я, как обычно, «пробивал» лыжню и вдруг пересекаю довольно свежий след некрупного, судя по следу, медведя. Спутникам предложил продолжить путь и готовить обед, а сам, несмотря на уговоры, решил проверить, куда двинулся мишка: остался в болоте или ушел дальше.
Тропить по болоту было рискованно по двум причинам: во-первых, не ясно, что «на уме» у мишки, а во-вторых – на беговых лыжах идти по раскисшему снегу через торфяные карьеры не совсем удобно. Решил обогнуть болото по твердой почве и, пройдя полкруга, обнаружил выходной след на противоположной стороне болота. След привел в густой ельник и имел направление в сторону деревни Огуднево, расположенной на Фряновском шоссе сразу после первого бетонного кольца, примерно в 40 километрах от МКАД. Ельники я «прочесывать» не стал, так как «душевное состояние» мишки мне было неизвестно, да и дома заждались. Откуда взялся этот мишка, можно только гадать: то ли подмок где-то в берлоге (но уж очень близко от Москвы), то ли откуда-то сбежал.
Почему я никогда не стрелял по медведям и не было особого желания это делать? Просто у меня к нему отношение не как к дичи, а как к немногочисленному аборигену наших русских лесов (как у удэгейца Дерсу Узала к тигру-амбе). Хотя голова у меня давно седа, но медведь у меня остается добродушным героем русских сказок, усвоенных с детских лет. К тому же он, не в пример львам и тиграм, комично кувыркается в цирке и ездит по арене на мотоциклах. Вот к копытным (лось, кабан, даже косуля, хотя ее иногда жалко) у меня другое отношение, т.к. они легче приспосабливаются к условиям обитания и проще восстанавливать их поголовье: охрана, подкормка. Поэтому за многолетнюю охотничью практику во время коллективных охот мы их добывали довольно много, как лично я, так и члены нашей команды.
