Плато Бамбаки
Посвящается моим друзьям Александру Степановичу Немцеву, Владимиру Ивановичу Самсонову, Михаилу Чеснокову и Алексею Александровичу Лабинцеву, погибших 16 августа 2001года в авиакатастрофе в истоках реки Шиши.
Горы Передового хребта, заповедный край плато Бамбаки, чтобы попасть туда, надо иметь в запасе минимум четыре дня. Наш маршрут проходит по заповедным тропам, пройденными известными русскими писателями Иваном Сергеевичем Соколовым-Микитовым и Л. Оленич-Гнененко. С какой беспредельной любовью к природе Западного Кавказа они написаны, с каким очарованием раскрывается целая гамма пленительных красок осени, весны, лета и зимы, встреченных писателями в горах.
Чтобы попасть под вертикальные стены Большого Тхача, мы приехали в село Новопрохладное, и наняв ГАЗ-66 выехали по долине реки Сахрай в местечко Тайвань. На поляне с китайским названием, сохранились только бетонные основания старого лесозавода и следы жилого довоенного барака. От Тайваня лесорубы уже пробили новую дорогу прямо по руслу реки Большой Сахрай, проехав по ней около 2-х километров, мы остановились, сбросили рюкзаки и стали готовиться к переходу.
Здесь в тупике дороги стоит навес от дождя и старое кострище. Туристская тропа переходит на тракторный волок и круто вверх поднимается к скале Колокольня. Вокруг буйные заросли лопухов и высокой травы. Идти тяжело. Все время затяжной изнурительный подъем, а перед поляной у скалы Колокольня волок переходит в очень крутой и прямолинейный взлет. После недавно прошедшего дождя глинистая тропа чавкает под ногами. Каждый шаг дается с трудом и проскальзыванием. На этом подъеме практически нет воды, только в одном месте у туристской стоянки справа бьет холодный родник.
Скала Колокольня нас встретила пучком ребристых высоких скал устремленных ввысь. В ее расщелинах растут сосны. У подножья на обширной поляне заросли девясила, высотой с человеческий рост. И сразу перед нами открывается высокая обрывистая стена Большого Тхача. Она нам служит путевым ориентиром. Идти стало легче. Хорошо набитая тропа с небольшим плавным набором высоты скользит вдоль гигантской монолитной скальной стены в сторону перевала Тхач. Вокруг огромные пихты и сосны. То тут, там попадаются родниковые ручейки с хрустально чистой холодной водой струящейся из под стены Большого Тхача.
Постепенно поднимаясь на боковые хребтики и опускаясь с них, тропа выводит к пастушьему балагану под названием «Ветреный». Здесь на альпийском хребте у зоны соснового бора имеется хороший родник. Туристы облюбовали это место для отдыха в выходные дни. Немного отдохнув у балагана, мы вышли на перевал Тхач. Перед нами как меха гигантской гармошки во всем свое великолепии распахнулась скальная корона огромной горы Большой Тхач. Славно гигантские перья вождя индейцев обрамляли горный перевал. Стоят наперекор всему вздыбленные вверх отвесные скалы. Их высокие стены выбелены вечным цветом камня-известняка. Какое здесь чарующее удивительной красотой место. Во все стороны открывается изумительная панорама высоких гор. Горный ветер, играя парусами белоснежных облаков, рисует на синем холсте неба восхитительные пейзажи в стиле Айвазовского.
Он точит каменные мечи скал, врезается, ввинчивается в их непоколебимую твердь.
За скалистой грядой Большого Тхача, мы продолжаем путь в заповедный лес, тропа с перевала Тхач ныряет к истоку реки Тхач и поднявшись на боковой хребет по альпийскому лугу обходит гору Малый Тхач с восточной стороны. Здесь на вершине альпийского хребта открывается ошеломительно красочный вид сразу на две горы. Гора Малый Тхач смотрится как нос гигантского корабля, с высокими скальными бортами. За ней сказочной великолепной короной возвышается зубчатая вершина Большого Тхача. И словно в зеркальном отражении Большого Тхача, на южном горизонте обозначился скальный массив горы Ачежбок.
Тропа плавно подрезая западную сторону горы Асбестной, выходит в верховья реки Шиши. Глубоко внизу еще видны сохранившиеся пастушьи балаганы. Уже давно не пасут скот. Много пастушьих кошей пришли в негодность. Только усилиями егерей некоторые из них ремонтируются и поддерживаются для ночлега путников на маршруте. С глубины реки Шиши, медленно поднимается плотный сырой туман, скрывая от нас темный пихтовый лес. Надо спешить до его подхода и найти место для ночлега. Немного не доходя, до подножья горы Ачежбок останавливаемся. Скидываем тяжелые рюкзаки и быстро ставим палатку. Здесь на границе альпики и мелколесья хоть немного можно насобирать хвороста для костра и приготовления пищи.
Но не успели собрать дрова, как очутились в рваном, холодном, ползущем по склону тумане. Он, полоня все вокруг, надвигается на нас сплошной серой густеющей стеной. Холодный и влажный туман, заползая во все щели, вел сея как-то странно, то он заполнял плотной ватой все пространство, то вдруг разорвавшись на клочья начинал куриться тонкими струйками распадаться на нежные полупрозрачные кисейные платочки. Они словно серые оренбургские пуховые шали медленно парили над нами, открывая синие полыньи высокого неба. Голубеющая с проседью дымка легкого призрачного тумана заволакивала горизонт.
За отчерченную облачным фронтом, бирюзовую черту горизонта закатилось ясное солнышко. На дальних лебединых облаках еще розовел летний закат. Как-то взгрустнулось. Здесь под скалами Ачежбока в воздушной катастрофе погибли мои самые близкие друзья Александр Немцев, Михаил Чесноков, Владимир Самсонов и Алексей Лабинцев. В последние годы мы три друга Леша Лабинцев, Володя Самсонов и я, активно путешествовали в горах Западного Кавказа. Посетили Домбай, Архыз, дважды сделали восхождение на Тыбгу и Оштен, прошли Цицинский каньон и Курджипское ущелье. Запланировали восхождение по восточному гребню на гору Джуга.
Они летели на высокогорное пастбище Бамбаки, но попали в сильнейший турбулентный поток. Их легкий спортивный самолет, не смог преодолеть воздушный пресс и срезав верхушку пихты, врезался в склон. Это все проходило на глазах группы туристов из Курганинска, путешествовавших в этом районе. Сквозь рваный движущийся туман, высветился словно прожекторный луч, серебристый след огромной луны. Серебряной фатой след луны лег на ночные притихшие скалы Ачежбока и они засветились волшебным светом. Тут же под ногами алмазными сполохами заискрились хрустальные россыпи туманной росы.
Утром проснулись до рассвета. Продутый холодным ночным ветром стал медленно светлеть восточный горизонт. Перед нами отчетливей обозначились скалистые пилы правой (2486м.) и левой (2441,8м.) «воротины» горы Ачешбок. Быстро позавтракав, выходим на перевал Ачежбок. Местные охотники называют этот гигантский провал между скальными вершинами горы Ачежбок «Чертовыми воротами», а вершины правыми и левыми «воротинами». Тропа скользнув к зоне леса, выходит к небольшим скалам, которые также получили название «чертовой калитки».
Постепенно траверсируя гору Дзювя (2425м.), мы выходим на хребет Солонцовый и попадаем на обширные цветущие альпийские луга. Пастухи называют их высокогорным пастбищем Бамбаки. Отсюда открываются живописные пейзажи высоких гор, зовущие с сияющую синевой даль. Немного пройдя по хребту, видим высшую точку плато Бамбаки, вершину горы Бамбак (2785,2м.). Здесь обширные луга, на которые могут даже садится легкие самолеты. Слышал от егерей, что в стороне хребта Порт-Артур, на плато валяются старые металлические бочки из-под авиационного бензина. Их оставили фашистские ассы со времен Второй мировой войны.
Тропа среди альпийских лугов потерялась, мы идем по направлению горы Бамбак и выходим к живописному озеру. Среди сочной зелени и яркого многоцветья цветущих альпийских лугов как-то не привычно видеть сияющую белизну снега, опускающегося в малахитово-сиреневую воду горного озера. От озера идем в направлении к горе Малый Бамбак (2742м.) и выходим к истокам балки Мордовской. Здесь снова находим старую егерскую конную тропу и по ней спускаемся к живописным водопадам. Подойдя вплотную к высокому водопаду, остановились, сняли рюкзаки и взяв фотоаппараты начали фотографировать, компоновать снимки летящей воды и цветов роскошного цветущего луга. Седая грива водопада грохотала и разбрасывала клочья пены.
За первым водопадом, виден другой. Шелестят, скользя по скале его белые струи. Серебрится, светится солнечными бликами быстрая вода. Водопад вибрирует легкой занавесью из прозрачной воды, сияющей в лучах солнца. Издает чарующие звуки скользящей по черному базальту хрустальной воды. Тропа круто взлетает на отрог горы Джуга и идет траверсом в сторону перевала Аспидного, затем выйдя на большие поляны, начинает спускаться в лес. Со склонов горы Джуги виден черный провал каньона реки Киша и гора Джемарук с большим ледником. в В центре ледника черная каменная гряда. Много легенд ходит о Кишинском каньоне, о его аномальных явлениях, выходах радиации и сложности прохождения. Наша главная задача не свалиться на крутые скальные отвесы каньона, а плавно траверсировать склон в сторону ручья Аспидного.
Спустившись к ручью, попадаем на конную тропу, спускающуюся с перевала Аспидного и выходящую на поляну Сенную. Высоко в небе увидели летящий вертолет. Пока подходили к поляне, вертолет успел сеть, выгрузиться и улететь обратно. Лагерь «Сенной» встретил нас терпким костровым дымом, стреноженными мирно пасущимися конями и дружным стуком топоров. Здесь работала бригада егерей. Они только что отстроили деревянный мост через реку Киша и приступили к строительству нового деревянного дома. Старый домик сгорел, и они, заготовив пихтовый лес, таборили его лошадьми к месту строительства. Разбив лагерь, мы пошли в гости к егерям. Они как раз готовились к ужину. На огромной сковороде жарилось десятка три крупных форели. Рядом еще стояла кастрюля наполненная свежей рыбой. Угостившись свежей форелью, пошли смотреть новый мост.
Чистая светло-зеленая эмаль реки Киша отражала солнечные блики.
Туманное дыхание реки плавно стелилось над ущельем, и матовой дымкой полонило высокие темные пихты. По перекатам и заводям бродили рыбаки и ловко одну за другой подсекали крупные форели. Это высокое начальство, завезенное сюда вертолетом на отдых, ловило царскую рыбу. Искупавшись в обжигающей холодом реке Киша, мы отправились на отдых. Вечером от егерей узнали, что вертолет прилетит снова, заберет рыбаков и вылетит в Сочи с посадкой в Гузерипле. Наш фотограф Юрий Николаев запротестовал, не захотел идти с нами дальше и решил остаться в лагере «Сенном», чтобы вместе с рыбаками прилететь в Гузерипль вертолетом.
С вечера разгоряченный феном поток воздуха стремительно заполнял долину. Это верный признак смены погоды. И точно ночью тяжелый сырой туман закрыл горы. С утра заморосил нудный, мелкий как сырая пыль, дождь. Он, напрочь затушевал четкие очертания гор и стал постепенно усиливаться. Накинув на себя полиэтиленовые накидки, мы вышли на маршрут, обойдя гору Лохмач и переправившись через реку Холодную начали подъем на пастбище Абаго. Дождь то моросил, то переставал. Мы понуро плелись по егерской тропе. Вдруг резкий шорох и треск сучьев привлек наше внимание. Остановились. Огляделись. Увидели, как на другой стороне балки прямо в нашу сторону несется олень с огромными рогами. Тут сбоку серой молнией метнулась тень, и олень, грохоча рогами, кувыркаясь полетел в балку. В ужасе заметили преследующих оленя стаю волков.
Сбросили рюкзаки и достав охотничьи ножи стали осторожно спускаться к волчьей стае. На самом дне балки пока мы спускались, волки уже освежевали оленя. Разорвав глотку и брюхо, они с окровавленными мордами рвали парное мясо. Мы стали кричать и кидать в них камнями. Волки, увидев нас, отпрянули от добычи и неохотно потянулись вниз по балке и вскоре исчезли из вида. Спустившись к оленю, мы сначала хотели нарезать себе мяса на обед, но потом передумали. Мало ли какая зараза от волков может попасть в тело оленя. Подняв голову оленя, мы у основания черепа спилили оленьи рога и взяв добычу поднялись к свои рюкзакам.
Ближе к вечеру добрались до балагана егерей под восточным отрогом горы Тыбга. Туристы этот балаган называют «Дымным», а егеря зовут его «Ветреным». Последнее название наверное наиболее точно. Чтобы его не снесло ветром, углы балагана стоят на длинных проволочных растяжках. Растопили печку буржуйку, зажгли масляный фитиль. Легкое пламя светильника тускло осветило разрисованные стены балагана. Уютным теплом заполнилась комната. Развесили сушиться мокрые вещи. Кинули на топчаны спальники, и с блаженством вытянув натруженные ноги, легли отдыхать. Закат солнца тяжелый, не предвещающий доброго утра плавился в конгломерате расплавленной меди, шоколада и какао.
На печурке готовился ужин. И опять воспоминания нахлынули волной. Отнесли меня к тому морозному ноябрьскому дню, когда мы вчетвером Володя Самсонов, его сын Глеб, Леша Лабинцев и я остановились на ночлег в этом балагане, а затем штурмовали обледенелую вершину горы Тыбги. Сначала подъем на вершину по жесткой альпийской траве не представлял ничего сложного. Затем начался скальный хребет. Чем выше мы поднимались, тем сложней становились скалы. С правой стороны они обрывались глубокой пропастью, а с левой крутым скально-осыпным склоном.
Но самое сложное оказалось на скальной пиле предвершинного гребня. Здесь на высоте почти 3000 метров прошел дождь, и мороз отполировал тонкой ледяной коркой скалы. Это замедлило наше передвижение к вершине. На гололеде ботинки не держали, то дело приходилось поскальзываться и падать. И это на узком гребне, где справа и слева пропасти. Труднее всего пришлось сыну Самсонова, для него это было настоящим испытанием, ведь это было первое его восхождение. Володя постоянно шел с ним рядом и подстраховывал его. Когда до вершины оставалось не более 300 метров, уже было три часа дня. Если мы поднимемся на вершину, то не сможем засветло спуститься с вершины. К холодной ночевке на гребне мы были не готовы, так как не взяли необходимого снаряжения. Надо было срочно принять решение и спускаться вниз.
Собравшись на гребне и оценив обстановку начинаем спуск. На зеленую траву схваченную морозом вышли уже, когда смеркалось. Очень хочется пить. Воды нет. Собираем замороженные ягоды брусники и с хрустом их разжевываем. Это хоть немного утоляет жажду. С восточной стороны мощным ледником белеет гора Джемарук. Прямо перед нами стоит белая грозная стена горы Джуга.
-Это что за вершина! – спрашивает Владимир Самсонов.
-Это Джуга – отвечаю я.
-Какова ее высота!
-Одного метра до трех тысяч не хватает.
-С виду такая, грозная и красивая! А можно ли на нее подняться!
-Да можно. Только надо заходить со стороны плато Бамбаки.
-Все решено! На следующий год мы на нее поднимемся! - с восторгом сказал Самсонов.
К балагану «Ветреному» спустились уже затемно. Я тогда не придал значения, насколько в душу запала ему эта вершина. Владимир Иванович стремился к ней попасть и ранней весной и летом. В тот трагический день 16 августа 2001 года в первый день своего отпуска, когда он собрался лететь на Бамбаки, позвонил мне.
-Иван ты дома! Завтра летим на Бамбаки смотреть подходы к Джуге! Собирайся!
-Я не могу, срочные дела на работе!
-Бросай дела, полетели!
-Извини, не могу!
-Мы уже слетали на самолете «Вильга» 12 августа вокруг Фишта и Оштена, это надежная машина!
- Возьми с собой Лешу Лабинцева – отвечаю я.
-Он не может у него в Краснодаре арбитражный суд. Собирайся! Полетели!
Но судьба распорядилась так. Суд в Краснодаре был перенесен на другой срок и Алексей Лабинцев, сев на автомобиль примчался на аэродром. На аэродроме в это время находился сотрудник заповедника Александр Степанович Немцев, которого они уговорили вместо меня лететь с ними на плато Бамбаки. К своей последней вершине.
Всю ночь шел стеной проливной ливень. Оглушающие раскаты грома казалось вот- вот расколют наше утлое пристанище пополам. На следующее утро, подождав пока немного стихнет дождь вышли на маршрут в поселок Гузерипль. Поднявшись на северный отрог, ведущий на вершину горы Тыбга, снова вспомнил случай, когда мы втроем Володя Самсонов, Леша Лабинцев и я поднимались на вершину горы.
Я иду впереди остальные чуть отстав, идут за мной. Впереди увидел, как тень человека метнулась в высокую траву. Подойдя к тому месту, где от нас спрятался человек, я останавливаюсь и говорю:
- Володя, ты, когда нибудь живого браконьера видел?
-Нет - говорит. - Никогда!
-А хочешь посмотреть!
-Да! Но, где ты его возьмешь!
А вот иди-ка сюда! - и подвожу его к неглубокой воронке, на дне которой, закрыв голову штормовкой, лежал человек. Обойдя ее вокруг, я поднял кавалерийский карабин, брошенный в траву охотником. Затем попросил, его вылезти из укрытия.
- Ты откуда?– в ответ молчание.
-Да ты не бойся, мы не егеря, мы туристы – подбодрил я собеседника, возвращая ему боевой карабин.
- Ну, из Хамышков?
- А чей будешь?- опять молчание.
- А Ивана Зубрицкого, Пашу Мокроусова, Ивана Зражаева знаешь?
-Конечно, знаю! – оживился охотник.
- Что ж, ты так не осторожно, по тропе ходишь, по, егерской?
-Так они в это время дома сидят.
-А ты зачем в горы ходил!
- За туром.
-Ну, накоптил чего нибудь?
-Да вон целый мешок несу.
Угостив нас копченым туринным мясом браконьер, взвалив тяжелый рюкзак, деловито пошел вниз, а мы, выйдя на хребет, начали подниматься на вершину горы Тыбга.
Пастбище Абаго прошли в сплошной облачности. Вода лилась сверху, но мы намокали больше снизу, от высокой липкой травы. Гузерипль нас встретил сплошным паводком, бушевавшим на реке Белой. Река Белая мутным, потоком буравила черные угольные сланцы, неся с корнем вырванные деревья. От проливных дождей, реки вышли из берегов. На реке Киша у поляны Сенной тоже снесло новый только, что отстроенный мост. Зашли обогреться и обсушиться к бывшему работнику заповедника Борису Викторовичу Колосову. Его мать Мария Федоровна приветливая и добрая женщина, напекла нам горячих блинчиков, принесла парного молока и поставила чай с душистым горным медом.
Иван Бормотов
Лес
Колюч и строг кавказский лес
Ажина, падуб, темный ельник
Боярышник, терновый куст
И остро-иглый можжевельник
Лишь кроны нежные пихты
И в зной и дождь укрыть нас рады
Смолистой свежестью полны
Под их зонтом царит прохлада
А если лютая метель
Настигнет путника в дороге
С хвоинок пышную постель
Пихта всегда ему предложит
