Каменный парк истока реки Дегуаки
Много лет мы отдыхали в удивительном по красоте месте по пути на плато Лагонаки. Пообещали друг другу, чтобы сохранить его первозданную красоту от неопрятных автотуристов, не рассказывать о нем никому. Сюда на Канащенкину (Тренажкину) поляну нас привлекал родник под старыми чинарами с хрустально чистой водой, обширная поляна с изобилием лекарственных трав, и, конечно же, ошеломляющие красотой, распахнутые вовсю ширь грандиозные панорамы гор.
Но теперь в этом месте строится новая база отдыха и уже нет того чудесного родника с холодной ключевой водой, но еще остался «каменный парк» каньона реки Дегуака и к нашему удивлению в нем почти нет следов человеческих.
Ноябрьский воскресный день на редкость выдался морозным и солнечным. Осенний лес уже начал сбрасывать первую листву и ткать разноцветные, многослойные пушистые покрывала, источая повсюду пряный дух. Истосковавшаяся, по заветным уголкам лагонакской природы душа, ждала «бабьего лета», а оно все не приходило. Она уже рисовала в моем воображении распахнутые настежь заснеженные панорамы гор, объятые в червонное золото леса Адыгеи и бездонную синь неба. И все ждала…
Но не гора идет к человеку… И чтобы сделать для себя настоящий бесценный подарок золотой осени решил посетить истоки реки Дегуаки.
Есть на хребте Азиш-Тау по автотрассе Даховская – Лагонаки замечательное место для отдыха туристов. Широкая ровная поляна, рядом протекает река Дегуака. На берегу реки родники с чистой ключевой водой. Совсем рядом, с поляной сохранилась древняя каменная стена. Кто оборонялся за этой стеной, и какую цель имело это мощное укрепление, должны знать археологи. Ведь именно по этой дороге много веков тому назад шел Великий шелковый путь.
В скором будущем эта поляна станет самым оживленным перекрестком туристских путей дорожек. В этом году уже начат ремонт дороги станица Нижегородская – Мезмай. От Мезмая, через Темнолесскую на бывший поселок ГУПП, также идет автомобильная дорога, которая совсем скоро может соединиться с автотрассой Даховская – Лагонаки. И тогда откроется доступ к еще одному экскурсионному объекту – водопаду Университетскому.
Туристы и экскурсанты на автобусах смогут совершить путешествие от Даховской до поселков Мезмая и Гуамки самым коротким путем.
Как добраться до поляны ГУПП? Дорога от северной окраины станицы Даховской, минуя мост через реку Белая плавно по серпантину, поднимается на плоскогорье хребта Азиш-Тау. Затем, минуя придорожные кафе, где предлагают туристам мед, горный чай и лекарственные травы, проходит мимо развилки на олений питомник и выходит на обширную ровную поляну. От поляны вправо отходит лесная дорога на Пятигорскую поляну. Вот это место и называется поляна ГУПП. Расшифровывается название поселка по ведомственной принадлежности завода - Главное Управление Подсобных Предприятий Народного Комиссариата Лесной промышленности СССР.
В настоящее время оживленный поток экскурсантов на Лагонаки с каждым годом растет. Экскурсоводы, приезжающие в Адыгею из Ростова на Дону, Элисты и Ставрополя, практически не владеют местной краеведческой информацией. А гостям Адыгеи интересно все, что происходило в этих местах и в близком прошлом и много веков тому назад.
Жизнь поселка ГУПП еще не исследована краеведами и таит множество тайн. Но даже та малая информация о жителях поселка, погибших от рук фашистских захватчиков, заставляет задуматься и приоткрыть страничку истории нашего края.
Добравшись до станицы Даховской от развилки дорог на Гузерипль и Лагонаки, мы поднялись по серпантинной асфальтированной дороге на хребет Азиш-Тау. Вокруг все бело от утренних заморозков. Пожухлые травы, кусты и деревья все оделись в хрустальный иней, и холодно в лучах солнца блестели своими острыми иголками.
Приехав поляну ГУПП остановились, сходили к реке Дегуака, набрали в роднике холодной ключевой воды. Волной нахлынули воспоминания начала восьмидесятых годов. Тогда на этой поляне еще стояли последние полуразрушенные остатки бараков, некогда стоявшего здесь поселка ГУПП. Теперь вокруг только бурьян, да заросший кустарником старый бетонный фундамент от стоявшей здесь до Великой Отечественной войны пилорамы.
Что же произошло? Почему этот поселок покинули люди?
До Великой Отечественной войны к этому населенному пункту подходила грунтовая дорога. Колесная дорога шла из Даховской в станицу Темнолесская. Она проходила от Дегуакской поляны, мимо поселка ГУПП и спускалась к истокам реки Мезмай. По этой дороге ходили пешком, ездили на подводах и на конях верхом в гости друг к другу поляки - первые поселенцы села Хамышки и станицы Темнолесской. Польские семьи, сосланные сначала в Россию после волнений в Польше в 1863–1865 гг., в 1869 году прибыли на Северный Кавказ и основали два польских села. И называли они меж собой село Хамышки - Малой Польшей, а станицу Темнолесскую - Большой Польшей.
На поляне ГУПП до войны располагался лесозавод, была своя пилорама и кузница. Добывали и обрабатывали реликтовый тис. По своей ценности разве что сравним с африканским красным деревом. При лесозаводе был поселок, состоящий из нескольких бараков, в которых жили семьи рабочих. Небольшой лесозавод относился к Абадзехскому лесопункту.
В 1938 году в станицу Абадзехскую директором лесозавода был командирован из Москвы Сергей Дмитриевич Сельдяков, член ВКП (б) с1898 года. До прибытия на Кавказ он работал во Всесоюзной лесозаготовительной конторе «Главмашдеталь» Наркомата тяжелой промышленности СССР. Затем директором металлургического завода в Москве.
Почему старый большевик, соратник Бабушкина, вдруг оставив Москву, очутился в лесах Майкопского района, мы не знаем. Какое государственное задание он выполнял, нам тоже не известно. Но случилось так, что во время облавы фашистов на поселок ГУПП Сельдяков С.Д. с дочерью и племянницей был арестован. В районе поселка ГУПП, в урочище Партизанском действовал тогда Тульский партизанский отряд №3. Ныне в этом месте расположилась турбаза «Серебряный ключ». Партизаны часто беспокоили фашистов. Перерезали линию связи тянувшейся из Даховской в Темнолесскую, нападали на мотоциклистов и отдельные группы фашистов, передвигающихся по дороге.
Поселок ГУПП был удобным местом наблюдения за дорогой и хорошей перевалочной базой для партизан. Поэтому фашистам доставлял постоянные неудобства и опасения очередного налета партизан.
«Однажды – рассказал нам житель поселка Каменномостского Иван Слюсарев, - немцы окружили жилые бараки лесозавода, выгнали на поляну всех жителей – мужчин, женщин и детей. Построили в одну шеренгу. Затем отделили мужчин, вывели на скальный обрыв и расстреляли. Чудом уцелел только один - Александр Соболев. Немецкая пуля его лишь ранила и, падая со скалы, он свалился на тела своих земляков. Завод и бараки немцы сожгли. На следующий день полицаи пригнали подводы из Даховской, посадили на них женщин и детей и увезли в сторону Майкопа». Среди арестованных жителей поселка ГУПП, в октябре1942 году был и директор лесозавода Сергей Дмитриевич Сельдяков, с его дочерью Евгенией и племянницей Молчановой Валентиной Павловной был вывезен в станицу Абадзехскую. Там в Прощенкином саду на берегу реки Фьюнт немцы их расстреляли 22 октября 1942 года.
Теперь поляна ГУПП стала популярным местом отдыха туристов. Да только никто не знает о той трагедии, которая произошла здесь осенью 1942 года. С грустью думаем о том, хорошо бы поставить обелиск павшим жителям поселка от фашистских пуль. Восстановить их имена.
Немного отдохнув на поляне отправились в путь и добравшись до первого ответвления дороги налево, свернули по гравийной дороге, ведущей на поляну Тренажкина. Подъехав к строящейся турбазе, прямо через поляну Тренажкина выехали на край отвесных скал. Здесь оставив автомобиль, мы отправились в путешествие по «каменному парку» Дегуакского каньона.
От края скальных обрывов, поросших можжевельником и соснами, открывается необыкновенно красочная панорама на обширную даховскую горную долину. С левой стороны скалистой лентой тянется хребет Азиш-Тау и незаметно переходит в следующий скальный пояс хребта Уна-Коз. Глубоко внизу в туманной дымке раскинулась станица Даховская. Кое-где в глубоких долинах гор собравшись ватным комом, еще спали ночные туманы. Над далекими темными лесами, посеребренными первым снегом, вздыбились белизной высокие горы.
Присели на край скалы любуемся ошеломляющей великолепной красотой зимних гор. И как бы невзначай вспоминаем сказки С.Т Аксакова. А что если бы эту изумительную красоту гор Адыгеи увидели бы: Н.А.Заболоцкий, М.М. Пришвин, И.С. Соколов-Микитов, К.Г. Паустовский и Л.Леонов. В каких замечательных красках художественного слова они смогли бы описать удивительные пейзажи Кавказа. Вспомнил случай, который произошел со мной много лет назад в этих скалах.
Вдвоем с Александром Бурковым отправились исследовать хребет Азиш-Тау для подготовки соревнований по скалолазанию. Выбор скал для скальных трасс это целая наука. Чтобы были они не очень низкие и не очень высокие, не совсем гладкие и чтобы не было на пути скалолаза отрицательных наклонных навесов. Скалы должны бить от 30 до 40 метров высотой, чтобы удобно было страховать спортсменов с нижних площадок.
Выйдя на край отвесной скалы, смотрю вниз и вижу, что метра полтора ниже меня тянется над пропастью узкая полочка, удобная для организации базовой страховки. Осторожно спускаюсь на полку и медленно прижавшись к скале пробираюсь по ней.
И вдруг прямо перед моим лицом в злобном рыке клацнули челюсти разъяренного зверя. От неожиданности и от испуга, чуть было не сорвался в пропасть. Холодный пот прошиб все тело. Прижавшись спиной к скале с огромным усилием сделал шаг назад. И снова в дикой ярости страшный зверь бросился на меня, но не смог вцепиться оскаленными (обнаженными) клыками мне в лицо и отпрянул назад. Осторожно шаг за шагом выбрался на верх скалы. Оправившись от испуга, позвал друга и мы вооружившись палками, с нескрываемым любопытством пошли по краю обрыва посмотреть на страшного зверя.
Заглянув через край обрыва, увидели, что там мечется на цепи попавший в капкан шакал. Но как ему помочь. Как освободить животное на самой кромке глубокой пропасти мы не знали. Это даховские охотники за пушниной, обнаружили нору шакала, забили в скалу стальной крюк и поставили капкан с цепью. В него и попалось несчастное животное. Все несколько сантиметров не хватило шакалу, чтобы сбросить меня в пропасть.
Пепельная проседь изморози сковала лес. Заколосились охваченные инеем пожухлые травы. С треском раскалываются под ногами хрустальные блюдца замерзших лужиц. Тонкие нити паутин и те укутались в тончайшую бахрому инея.
Остывшее за ночь солнце, словно диск луны блекло проглядывалось сквозь пелену уходящего ввысь утреннего тумана. Лес, наполовину сбросивший листву, словно осиротел, стал почти прозрачным и голым. Только кустарники, молодые деревца, да золотые купола осин еще весело шелестели своей нарядной листвой.
Продвигаясь вдоль скального обрыва, вышли на разлом в скалах. По разлому на поляну Тренажкина поднималась старинная скотогонная тропа из долины реки Дегуаки. Спустившись по ней под отвесные скалы и повернув налево, мы попали в сказочную скальную страну и застыли от восхищения.
Огромные каменные глыбы, как океанские лайнеры, навечно застыли на рейде. Как природа смогла в миниатюре собрать в одно место высокие скальные столбы, глубокий каньон, причудливой формы огромные камни, в несколько раз большие, чем знаменитый Казачий камень. Среди скальных идолов стоят в золоте листвы, огромные широколиственные клены. И весь этот «каменный парк» украшен вечно зелеными реликтовыми растениями колхидским плющом, падубом и тисом.
Особенный контраст цвета дает серебристый иней, атласная зелень плюща и золотая листва явора. Опавшие листья явора, напыленные тонкими ледяными кристалликами, лежат на земле, словно золотые раскрытые ладошки, доверху наполненные сияющими алмазами. Все это в морозный солнечный день ослепительно блестит, переливается и сияет. Все окрестное пространство вдруг заполнилось сияющим волшебным светом.
Мы проникаем в золотое царство заиндевелых яворов. Осторожно делаю первый шаг на сверкающий золотисто- алмазный бархат ковра из опавшей листвы. Сноп искр ослепительно брызнул от летящей изморози. Хруст и шорох разорвали звенящую серебристую тишину леса. Мы погрузились в золотые и алмазные покои властелина адыгских лесов – бога Мэзытхьэ.
Шурша подмороженной листвой не спеша входим в святая, святых, в каменное царство, украшенное белоснежным инеем и пурпуром осеннего леса. Ветки кизила как гигантские белые кораллы, облепленные тонкими сияющими алмазными кристаллами и окутанные янтарными лепесточками и рубиновыми бусами ягод, выглядят фантастически красиво. Собираем слегка подмороженные драгоценные «рубины» кизила и с удовольствием лакомимся кисло-сладкой ягодой.
Белая скатерть леса в бриллиантовых россыпях и инкрустирована золотом из кленовых листьев, божественно красива. При легком прикосновении осыпается сверкающими иголками припудренный инеем лес. С притаенным дыханием, с чувством первопроходцев, погружаемся в лабиринты огромных скал-останцев. Проходя от одного исполина к другому, попадаем в узкий и высокий каньон, образованный между двумя гигантскими каменными глыбами.
С каждым шагом открываем для себя что-то новое удивительное и прекрасное. От одного каменного столба пробираемся к другому, не похожему на остальные. Приблизившись к отвесным скалам, попадаем к сплошному вертикальному сорокаметровой высоты изумрудному ковру из колхидского плюща. Стволы ползущего вверх растения, переплелись в фантастические узоры, раскинули свои щупальца и вонзились в скалу. Здесь все необычно. Вот тис растет прямо из отвесной скалы, а вот дерево как гигантской куриной лапой обхватило огромный камень и растет.
Золотые солнечные ресницы, нежно коснувшееся бархатного инея, вмиг превратили его в капельки росы. Зависшие на кончиках веток снежные слезинки закапали. Кап. Кап. Кап. От хрустящей на утреннем морозе хрустальной накидки не осталось и следа. Вот и плачет лес по утерянным ледяным кружевам, ожерельям и алмазным подвескам. Скользящие и тихо капающие росы собрались в золотые блюдца-ладошки из листьев явора и там снова весело заблестели и переливаясь алмазными искорками.
Пробираясь вдоль скал вышли к хрустальному родничку в плотной малахитовой оправе узорчатого мха, вытекающего из мини-пещеры в скале. Рядом стоят высокие красавцы тисы.
Пока испили чудо-водицы из каменного ключа, что-то изменилось в природе. Перестали петь птицы. До этого ветер, набегавший на нас ласковыми волнами, вдруг усилился и пошел тугим напористым теплым фронтом. Не к добру этот теплый ветер в горах. Он всегда заканчивается сильным дождем или снегом. Выходим из «каменного парка» поднявшись на край скалы. Прямо перед нами видна поляна ГУПП, за ней широкой лентой серых скал тянется хребет Азиш-Тау. Идем по отвесной кромке скалы правобережного борта каньона реки Дегуаки, переходя от одной обзорной точки к другой, любуемся пленительными видами и пейзажами.
Усилившийся теплый ветер вызвал потрясающий листопад. Все вокруг летело, кружилось в танце, порхало и вихрем неслось по ущелью. Настоящая листопадная вьюга.
Как будь-то бы соловей-разбойник из русской сказки, вдруг засвистел, подул по-разбойничьи, раздувая щеки, и сорвал последний праздничный наряд с деревьев, а затем затих, любуясь красотой листопада. А листья продолжали падать только медленно, вальсируя и кружась, плавно опускались на землю. Сплошным дождем из листьев окутался лес. Какой чудесный миг тихого листопада подарила нам сегодня мать-природа.
Совершив прогулку по «каменному парку», разожгли костер, приготовили чай с дымком, не заметили, как за разговором вдруг потемнел лес. Занавесился туманом южный горизонт. Поползло с юго-запада черно-синее одеяло из плотных однотонных облаков. Только лишь на кромке облачного фронта еще тлели малиновые угли вечерней зари.
Стали не спеша собираться домой. И вдруг почувствовали на лице холод прилетевших откуда-то издалека тоненьких снежинок.
За снежными песчинками, вдруг посыпались сверху обложные огромные снежные хлопья. Снег, тихо кружащийся снег, забелил золотые островки явора, медленно погрузил «каменный парк» в белую холодную мглу. Ветки деревьев и кустарников не успевшие сбросить листву под тяжестью сырого снега пригибались к земле.
Вот так у нас на Западном Кавказе ждали «бабьего лета», а пришла суровая снежная зима, только надолго ли. На дворе еще только ноябрь.
Галина Бендюк
Отвесные скалы мощны. Грациозно
На солнце играют с небесною синью.
Над ними, как стражи, красуются сосны.
И тянутся ввысь их лохматые крылья.
Внизу, у подножья, шумят водопады.
С великой любовью их стан омывают.
Река валунов образует каскады
И пенистой гривой потоки вздымает.
А дышится как! Так легко и свободно,
Что каждую клетку любовь наполняет.
И мысли мои за рекой полноводной
Плывут, не спеша, в облаках растворяясь.
