Рассказы о походах
продолжение
А было это так. В станице Новосвободной мы случайно от бабушек узнали, что бронзовый бюст Императора России Александра II, который раньше стоял у старой разрушенной часовни, был снят и брошен в центре станицы. Он долго валялся в саду, а затем его увезли в Баракаевскую и бросили в колодец.
Мы, не долго думая, без предварительной проверки этой информации снарядили комсомольскую экспедицию, взяли веревки, снаряжение….., но не поехали доставать бюст царя. После серьезной беседы со мной человека из органов мне дали понять, что мы совершаем государственное преступление, что свергнутого царя поднимать на пьедестал не стоит. Совсем немного прошло времени после свержения царского деспотического режима, а мы опять хотим царя на пьедестал поставить. На этом наша поисковая работа по Гражданской войне была приостановлена, и мы все силы направили на Великую Отечественную войну.
В тот далекий 1973 год на развитие туризма и спортивного ориентирования государство обратило особое внимание. Особенно подготовке профессиональных кадров в этих направлениях. Выделялись большие средства на проведение Всесоюзных семинаров, сборов и школ по всем видам спортивного туризма и спортивного ориентирования.
Так майкопчане в составе группы Ивана Бормотова, Хазрета Ужбанокова и Сергея Пургаева попали на Всесоюзный семинар по подготовке организаторов спортивного ориентирования в город Горячий Ключ. Командиром учебного отделения у нас был мастер спорта международного класса житель Прибалтики Валерий Киселев. Спортивное ориентирование отделилось от туризма и стало самостоятельным видом спорта.
Валерий Киселев согласился нарисовать современную спортивную карту для ориентировщиков Майкопа.
Приехав в Майкоп, разместился на турбазе «Майкоп». Мы с ним, как и с Н.Л. Шуниным каждый день отправлялись на рисовку спортивной карты. Такой быстроты и четкости рисовки карт я никогда не видел. Только еле успевал за ним забегать вперед промерять шагами расстояние и делать отсечки пересечения троп. За три-четыре дня рисовки карта была готова. По ней проводись соревнования много лет, пока Хазрет Ужбаноков не нарисовал новую карту в полном цвете.
Наши комсомольские поисковые штабы восстановили картину боевых действий за Главный Кавказский хребет, установили более двух десятков обелисков на перевалах и братских могилах. Совершали в честь героев войны восхождения на вершины, походы по местам боевой славы, проводили массовые молодежные патриотические слеты вместе с ветеранами войны.
С нами активно работали Герои Советского Союза - Сорока, Гизатулин и Игнатьев. Огромную помощь оказывали в поисковой работе фронтовики Николай Александрович Гнедковский и Борис Иванович Зигаленко. Помню, как мы допоздна засиделись в цехе над военными картами оборонительных линий Черноморской группы войск. Не могли разобраться с передвижениями эсэсовской дивизии «Викинг», воевавшей в Майкопском районе. Герой Советского Союза Михаил Игнатьев долго с нами возился, сопоставляя воспоминания своих друзей и документы, которые мы насобирали, затем позвонил домой, предупредил жену и остался ночевать тут же на кушетке, чтобы с утра пораньше продолжить работу.
Почти каждый выходной день мы выходили на места боев. Обследовали окопы, блиндажи, дзоты и артиллерийские дворики. Приносили на предприятие огромное количество трофеев. Немецкие и наши каски, противогазы, винтовки, легкие переносные минометы – все это собирали в музей предприятия. На проходной завода о каждой нашей экспедиции выставляли фотостенды. Рабочие завода с интересом следили за нашей поисковой работой. Все время интересовались, где мы нашли немецкие и наши самолеты, танки, брошенные полуторки, станковые пулеметы и прочее вооружение.
Помню, как мы проводили захоронения воинов на перевалах Алоус и Мастаканы. Устанавливали обелиски. Вокруг немецких пулеметных дзотов были горы позеленевших гильз. Валялись целые кучи металлических седел для ишаков и мулов. На ишаках немцы на линию фронта подвозили боеприпасы и продукты питания. Убитых солдат искали среди высокого пихтового леса на крутых склонах гор, находили солдат и с полным боевым комплектом. Когда поднимались на перевал Луган, в долине реки Цахвоа встретили молодого сотрудника заповедника Александра Степановича Немцева, он показал нам блиндаж, полностью заполненный советскими касками. Его конь случайно провалился сквозь сгнивший накат блиндажа.
Прошло с той поры уже много времени, но я с удовольствием вспоминаю комсомольское поручение, которое я выполняю всю свою жизнь - веду патриотическое воспитание молодежи, по крупицам собираю информацию о военных лихих годах. Написал, издал книги о Великой Отечественной войне: «В горах Адыгеи», «Непокоренные горы Адыгеи», «В горах Северо-Западного Кавказа», «В Боях за Майкоп. Крах операции «Эдельвейс».
Только теперь стал понимать, что история войны в сухих фронтовых сводках это совсем не та история, которую помнят и хранят солдатские сердца. История войны в людской памяти, солдатская окопная история войны, густо смешанная со шквалом огня, взрывами авиабомб и ежедневной смертью это совершенно другая история. Жалею, что не записывал печальные, полные трагедии рассказы фронтовиков. Их чувства и переживания, которые, как не заживающие раны, терзали их души, о которых и через тридцать лет они не могли говорить без слез.
Комсомол и туризм мне дали очень много. Они научили меня общению с людьми, дали огромный опыт по организации любого дела, воспитали во мне чувство ответственности. Бывало, придешь домой усталый, от основной и общественной туристской работы. А от этого чувства ответственности ни как не освободиться. Все переживаешь, планируешь, как лучше сделать. Я думаю, что мне здорово повезло, что меня окружали такие комсомольцы, как Руслан Панеж, Юрий Нехай, Руслан Хаджибиеков, Шариета Даурова, Казбек Ачмиз, Газий Чемсо, Виктор Ширин, Татьяна Криушина, Толик Азашиков, Александр Жилин, Еристем Чич, Олег Киселев, Юсуф Джаримок, Коробков (имя забыл), Тоня Тенецкая.
От них исходило столько светлой энергии. Они были настоящими вожаками молодежи - целеустремленными, высокоорганизованными, ответственными, активными. Душой болели за Адыгею. Им было не безразлично, как отзовутся о молодежи Адыгеи даже в мелочах. Они составляли в тот период золотой фонд комсомола. С такой слаженной командой, я думаю, в любое тяжелое для страны время можно горы свернуть. Отладить любое производство, организовать на высоком уровне любое мероприятие.
Для меня комсомол - это настоящая, деловая, устойчивая, авторитетная и очень прочная школа жизни. Тогда в комсомол приходили лучшие, из лучших. Яркие и талантливые личности. Я не жалею о том, что был в комсомоле. И не порочу его ни в мыслях, ни в словах. Какие бы политические системы ни возникали, я твердо уверен, что такого внимания к молодежи, такого трудового и патриотического воспитания я уже не встречу. Горжусь тем, что мне как члену бюро Адыгейского обкома комсомола было поручено возглавить военно-патриотическое воспитание молодежи Адыгейской автономной области. И мы с увлечением самоотверженно занимались этой работой. Это были самые интересные, полные романтики и действительно счастливые дни моей молодости.
Этот период был насыщен увлекательными спортивными походами. Наши туристы из Майкопа стали проводить сложнейшие спортивные экспедиции, по Памиру, Памиро-Алаю, Тянь-Шаню, Алтаю, Путоранам, Забайкалью, по Приполярному Уралу, Саянам, Хибинам и Кара-Кумам.
1975 год заставил всех повзрослеть и серьезно относиться к спортивным походам в горах. Тогда 10 сентября под горой Гузерипль погиб 21 турист от переохлаждения. Мне довелось в это же время руководить плановой группой по Всесоюзному 825-му маршруту, вести ее через кромешный, обрушившийся на горы смерч и на себе испытать удар стихии. Но только дисциплина, взаимо-поддержка, и понимание того что надо собрать все силы и бороться за сохранение жизни, помогли выдержать снежный ураган. Обледенелые и обмороженные, мы с трудом добрались до приюта «Цице» не потеряв в пути ни одного человека.
Уже потом когда меня во главе спасоряда направили на спасработы по поиску разбежавшихся по склону горы Гузерипль туристов, здесь встретился с удивительным человеком начальником Краснодарской краевой контрольно-спасательной службы Сергеем Яковлевичем Киселем, руководившим масштабными спасработами. Мастер спорта по альпинизму, покоривший в двойке Ушбу по сложнейшей скальной стене был еще и отличным педагогом. Мне с ним довелось вместе организовывать семинары по подготовке спасателей и инструкторов планового туризма. Участвовать в зимних альпиниадах, проводившихся на озере Кардывач. Тогда работая начальником Адыгейской контрольно-спасательной службы, обязан был иметь не только туристскую, но альпинистскую подготовку.
Мы совершали сложные восхождения на вершины Лаюб, Циндышко, Кардывач Узловой, пик Смидовича и повышали свою альпинистскую квалификацию. Руководителями восхождений у нас были, Григорий Горлов из Сочи, Сергей Ярмолинский из Майкопа, Геннадий Черкесов из Горячего Ключа.
Как-то поднимаясь на Лаюб по маршруту 2(Б), попали в жесточайший буран на самом ключевом участке маршрут на первой вершине Лаюба. Мне как наиболее опытному довелось пройти первому небольшую отвесную скальную стену, набить крючья и повесить перильную страховку. От сильного ветра со снегом обледенели веревки, с трудом ищу щели в скале, куда забить крючья, делаю страховочную станцию и принимаю на вершину своих товарищей. Затем в связке с Геной Черкесовым навешиваем горизонтальные перила и дюльферные веревки для спуска в седловину двурогой вершины. На вершину поднялись все обледенелые в кромешной снеговой круговерти.
Возвращаемся в лагерь, обвешанные скальными крючьями и смотанными в клубок обледенелыми веревками. Немного отдохнули. Узнаем, что одна группа альпинистов не вернулась с маршрута с пика Смидовича. Лагерь ждет. Томительное ожидание. Наступила ночь. И тут видим с перевала Кутахеку спускаются еле заметные огоньки света. Один, два, три… Сергей Яковлевич Кисель посылает нас троих навстречу группе.
Бежим, идем быстрым шагом, восстанавливая сбивчивое дыхание, поднимаемся в зоне леса по каменистой тропе. И вдруг я наталкиваюсь на ствол карабина. Впереди меня черном одеянии стоит бородатый мужчина и спрашивает: кто такие, куда и зачем идем. Говорю: альпинисты. Идем встречать группу, не вернувшуюся с восхождения. Отойдите, дайте нам пройти. Мы отступили от тропы на два шага в сторону. Перед нами прошел конный караван с оружием, боеприпасами и продуктами питания. Это абхазы шли охотится на оленей в Кавказский заповедник. Это они делали каждый год. На следующий год, мы встретили такой же караван, но уже возвращающийся с заповедника. От него вкусно пахло копченой оленятиной.
От простых походов по Кавказу мы стали ходить в серьезные спортивные походы высших категорий сложности по Приполярному Уралу, Восточному и Западному Саяну, Алтаю, Хамар-Дабану и Забайкалью, совершать сложнейшие экспедиции в совершенно безлюдной и нехоженой тайге. Сколько интересных и экстремальных ситуаций пришлось нам пережить. Испытать на прочность свою волю, выносливость и мужество.
Заметил, что для человека первая информация, первые впечатления и сильные эмоциональные переживания запоминаются на всю жизнь и до каждой мелочи. За свою жизнь много путешествовал, прошел почти все горные системы страны. Встречаясь с друзьями, и вспоминая о походах, с удивлением узнаю от них такие подробности путешествия, о которых не помню. Наша группа майкопских туристов Владимир Плюта, Василий Лесничий, Владимир Ротай, Сергей Пургаев, Павел Мазур и Николай Михайлов траверсируя скальный хребет на Центральном Саяне, вышли на очень сложный базальтовый гребень.
Приняли решение уходить вниз, зависли над пропастью на скальной стене и почти сутки ее проходили. Без запаса воды, не зная состояние скального «зеркала» оставаться ночевать прикованным к стене, было очень рискованно. Решили, пока стена скована легким морозом, постепенно меняя страховочные базы, спускаться к подножью горы. Спустились далеко за полночь. Кое как на моренной гряде разбили палатки и упали спать от смертельной усталости. Утром, когда солнце осветило скальную стену и стало нагревать ее, мелкие камешки, скованные льдом освободились, «засвистели» вниз, вызывая камнепад. Мы с ужасом смотрели на наш маршрут по стене. По ней грохотал камнепад, сметая все на своем пути.
Но на этом наши испытания не кончились. Шли тридцать дней по тайге и не встретили ни одного человека, а когда вышли на Енисей, то оказалось до Саяно-Шушенской ГЭС, можно добраться только по реке. Все прибрежные тропы вместе с лесом были затоплены водохранилищем.
Делать нечего даю команду ставить стапеля и готовить пятнадцатиметровый плот для сплава по Енисею. Отправил вниз по реке Инь-Сук для ловли хариуса и тайменя Павла Мазура, а сами начали подыскивать удобные для плота сосны. Но не прошло и полчаса как вернулся наш рыбак с хорошей вестью. Он обнаружил рыбацкую лодку и охотников, которые за фляжку спирта готовы вывести нас на катер, идущий в створ Саяно-Шушенской ГЭС.
Нам повезло две армейские фляжки спирта, которые я тридцать дней хранил как зеницу ока, свершили нашу судьбу. Одну фляжку я отдал охотнику – хозяину лодки, другую капитану катера. Мы были доставлены по Енисею к огромной плотине забитой сплавным лесом. А когда стемнело, поднялись над плотиной, то увидели глубоко внизу сияющие огоньки небольшого города и освещенную прожекторами гигантскую плотину.
Между путешествиями и категорийными походами проводили соревнования по скалолазанию, технике пешеходного, горного, водного и лыжного туризма. Участвовали в городских, областных, краевых и всесоюзных слетах туристов. На эти слеты съезжалось со всей необъятной страны несколько тысяч самодеятельных туристов. Соревновались между собой, делились опытом, информацией об интересных горных районах и маршрутах.
Приехав на всесоюзный слет в Карпаты в населенный пункт Яремчу, мы с удивлением обнаружили схожесть рельефа, бурных рек, скальных образований схожих с горами Западного Кавказа, только нет там у них гор чисто альпийского вида с вечным снегом и льдом.
Добравшись на автобусах до Ворохты, затем пересев на вездеходный транспорт, прибыли на высокогорную турбазу. От нее за три часа поднялись на самую высокую вершину Украины, гору Говерла (2061м.). Поднявшись по тягучему крутому подъему на альпийскую конусообразную вершину Говерла, мы осмотрели лесистые хребты и полонины Карпат. Очень живописно и красиво. Мягкие не давящие своей высотой горы, полюбили туристы из Европы и здесь много отдыхающих. Спустившись с вершины к водопаду реки Прут прилегли на солнечной лужайке погреться. Я решил сеть на камень. Приподнял его и тут же в испуге бросил. Из-под камня на меня выскочил настоящий дракон с оранжевыми пятнами по бокам. Такого страшного шипящего чуда никогда не видел. Ребята смеются, саламандры испугался.
В каждом горном районе есть свой животный мир и есть опасные животные о которых мало что знаем. Приехав на всесоюзный туристский слет в Киргизию, сначала отправились в путешествие по пустыне Кара-Кумы. Для нас были в диковину ползучие песчаные барханы, огромные ящерицы-вараны, а главное змеи. Среди шаров верблюжьей колючки встречались экземпляры более метра длинной. Посетив несколько оазисов и искупавшись в подземном бахарденском горячем озере, прибыли в Чули. Вокруг одни пески, а здесь цветущий зеленый оазис. Откуда-то из-под земли появилась река и, пробежав по скальной поверхности, вдруг исчезла. И этого хватает, чтобы вокруг было изобилие винограда, дынь и абрикосов.
Для всесоюзных соревнований по скалолазанию надо было приготовить скальную трассу. Сделать базу для групповой страховки спортсменов, очистить скалы от неустойчивых камней и проложить маршруты для лазания. Вышли на край скального каньона 70 метровой высоты. Среди зыбучих песков пока добрались до прочных скал, ушло два дня работы. Забили кувалдами прочные металлические швеллера, подготовили площадку для страховки. Уже начало темнеть. Климат здесь интересный. Пока светит солнце жарко. Только ушло солнце за хребет сразу становится очень холодно.
Свернув веревки и скальный инструмент, бегу в лагерь. Смотрю, под деревом лежит изогнутая палка саксаула. Обрадовался. Есть дрова к вечернему костру. Нагибаюсь, хочу поднять палку, а она как шевельнется. Отпрыгнул в сторону. Присмотрелся. Огромная змея при прохладе вечера еле движется. Снял с себя ветровку, осторожно поднял и положил в нее тяжелую змею. Прибежал в лагерь, а там никого нет, все ушли на ужин. Ну, думаю, положу я ее под подушку соседу, а потом приду и спрошу у знатоков, что это за змея такая большая.
Так и сделал. Поужинал, прихожу в кубрик, а на кровати, на подушке лежит мой сосед и читает книгу. Я его спрашиваю:
-Ты подушку поднимал!
- Да – отвечает, я ее поправил, а то она сползла.
- А змею ты там не видел.
- Нет, не было, ничего. Представив, что она в комнате, оба выскочили из летнего домика.
Затем нашли специалиста-змеелова и попросили его отыскать змею. Она спокойно спала в шифоньере на наших вещах. Это оказался гигантский полоз, не ядовитый и не опасный для человека.
Утром вновь отправился чистить скалы от камней. Навесил для спуска веревки, к грудной обвязке прицепил спусковое устройство, пару жумаров, карабины и крючья. Поудобнее надев каску, начал очищать предназначенную для верхней страховки скальную полку. Под полкой вниз уходила пятидесятиметровая отвесная скала.
Только шевельнул веревкой, как увидел, что откуда-то снизу прилетели два разведчика, два огромных шершня. Стою не шевелюсь. Зловеще покружились и улетели. Я отошел в сторону и заглянул под полку. И там увидел толстенные трехметровой длины шершневые соты.
Толи они почуяли что-то неладное, то ли я нечаянно шевельнул веревку. Только смотрю, вылетает оттуда семерка боевых «мессеров» и заходит на боевой разворот. Один за другим жалят меня в левую руку. Я взвыл от боли. Отстегнул самостраховку и камнем по дюльферной веревке на «восьмерке» полетел вниз. Чуть не разбился о камни. Вскочил, побежал, упал. Рука как плеть повисла вдоль туловища. При нападении шершней я успел все-таки одного гада поймать и придавить.
Бегу, зажав шершня в ладони, и кричу: Помогите!
Там в ущелье рядом с нами стоял лагерь змееловов, все выскочили из палаток, смотрят. А я бегу уже из последних сил. В глазах все помутилось. Падаю, поднимаюсь и снова кричу: Помогите!
Подбежал к змееловам, разжал ладонь с шершнем и потерял сознание. Очнулся на следующий день. Вокруг собрались товарищи, приехал врач, змееловы все улыбаются, говорят герой. От укуса таких двух шершней верблюд умирает. А тебя пять штук садануло, и ничего живой.
Оказывается когда прибежал к ним и потерял сознание, они сразу мне в вену вкололи противоядие. Затем положили в палатке спать. Почти сутки отсыпался после укуса шершней. Но что, же делать с шершнями? Надо готовить скальную трассу для соревнований. И тогда нашли для меня противогаз. Принесли ватные штаны, два туркменских халата, канистру с бензином и набор факелов.
Закутавшись в халаты и обвязавшись веревкой, вновь спустился на скальную полку. Растревожив шершней, зажег факела. Начался бой. Эти существа как пули летели на меня сквозь пламя факела, впивались и кусали. Даже с обгорелыми крыльями ползли ко мне, чтобы воткнуть смертельное жало.
Вокруг уже валялась куча обгорелых тел насекомых, смрад, дым, гарь, а они все не унимаются. Тогда я решил разрушить их соты. Спустившись по полку и отмахиваясь горящим факелом начал отрывать от скалы смертоносную ленту сотов. После того как выжег жилище этих летающих «мессеров» опасных насекомых стало меньше и меня подняли на веревках на край скалы. Все это время наблюдал за мной снизу и руководил моими действиями Эдмонд Эрнестович Экке. Мой старый друг, с которым вместе путешествовали на Алтае и Восточном Саяне. Все же ни смотря на бой с насекомыми, успели подготовить скалы, провести соревнование и даже отдохнуть на берегу Каспийского моря.
Организовывая и проводя Всесоюзные семинары по высшей туристской и высшей инструкторской подготовки по Алтаю, Забайкалью, Восточному и Западному Саяну, в качестве стажера командира отделения, командира отделения и начальника Всесоюзных семинаров высшей туристской и высшей инструкторской подготовки, мне довелось руководить десятью походами высшей категории сложности и готовить будущих мастеров спорта в масштабах СССР. В качестве наставников и учителей были опытные мастера спорта прошедшие почти все горные системы страны. Среди них: Леонид Александрович Аверин, Владимир Георгиевич Варламов, Владимир Владимирович Громов, Владимир Ильич Ганопольский, Тамара Васильевна Морозова, Нина Михайловна Михайлова, Александр Васильевич Жулев, Владимир Федорович Шимановский, Петр Иванович Лукоянов, Ирина Ивановна Ванштейн.
Путешествуя в Забайкалье, проникли в центр Баргузинского заповедника и запланировали полный траверс Баргузинского хребта. И когда вышли на совершенно отвесные скальные вершины, по которым без страховки и альпинисткой техники нельзя пройти и метра решили уйти в долину. С утра моросил мелкий дождь. Белый лепестковый ягель, шуршащий под ногами, мгновенно размяк и превратился в кисель. На крутом склоне не держал, а наоборот скользил. Пришлось, долго навешивая вертикальные страховочные перила, спускаться в глубокое ущелье.
А когда спустились вниз, то увидели перед собой огромный ледяной тоннель. В узкое глубокое ущелье в период долгой забайкальской зимы, с высоких вершин сходили снежные лавины, наглухо запломбировав реку. Но река проточила для себя путь во льду.
Делать нечего, идти удобнее всего, было по ледяному тоннелю. Бредя по колено в холодной воде, преодолевая небольшие пороги и водопады, мы больше всего опасались обвала многотонного ледяного панциря. Холод пронизывал все тело и снизу от реки и сверху от холодной капели, капающей на нас. Пройдя часа два по ледяным лабиринтам, мы присели отдохнуть в одном из разрывов тоннеля и увидели, как небо заволокло сплошной облачностью. День клонился к вечеру, надвигалась гроза, а выхода все не было. Справа и слева только гладкие высокие скальные стены.
Надо спешить. Усталые, накинув на себя рюкзаки, вновь встали в русло реки и погрузились в капающий «холодильник». Наконец-то ледяная ловушка закончилась. Стемнело и начал усиленно моросить дождь. Удобной площадки для разбивки лагеря все еще не было. По пути попался небольшой остров, заросший кедрами, и река раздваивалась на два русла.
Ребята в изнеможении повалились на мшистый берег. Мои уговоры подняться, сделать еще один рывок, выйти на высокую правобережную террасу не увенчались успехом. Кое-как поставили палатки и чуть перекусив, заснули мертвецким сном от усталости.
Ночью сквозь сон я почувствовал, что кто-то холодной рукой меня хлопает по щеке. Это набегавшие волны колотились о мокрый брезент палатки. С огромным усилием открыл глаза и увидел, что вокруг наших палаток бушует сильнейший водный поток. Мы оказались отрезанными от суши. Растолкал своих товарищей. Стали рубить жерди из тонких кедров и укреплять их альпинисткой веревкой на высоте 2,5 метра от уровня воды. До скрытия острова под потоком все же успели сделать настил и поднять свои вещи над водой. А уровень воды все прибывал, сотрясая нашу хлипкую конструкцию.
Нас очень напугали огромные глыбы льда, кувыркающиеся в бешенном мутном водовороте и несущиеся мимо нас. Они, по видимому, были сорваны водным потоком из того самого тоннеля, по которому мы шли. Удар такой ледяной глыбы мог разрушить наше убежище. Вместо сна сидя на жердях как куры на насесте, молча, наблюдали за стихией.
Постепенно обустроив свои гнезда, молили всевышние силы, чтобы вода не добралась до нас. Взбешенная река, не добравшись до нашего настила до полуметра, стала постепенно спадать, но остров так и не обнажился. Только на третьи сутки, мы стали на поверхность земли. О переправе вброд не могло идти и речи, настолько силен был поток. Пришлось рубить высокий кедр, чтобы выбраться на правый берег.
Переправившись на высокую террасу, разожгли костер и наконец-то смогли приготовить горячую пищу. С Низами Насретдиновичем Мурсакуловым пошли посмотреть, куда впадает река. Но, каково было для нас увидеть, огромный сорокаметровый водопад, обрушивающийся в глубокий каньон. Это была та самая речушка по которой мы пробирались по тоннелю. Она всем своим руслом обрушивалась в каньон. Я еще раз пожалел о том, что не проявил настойчивости руководителя и не заставил группу из последних сил перейти в безопасное место, а не остаться ночевать на острове. Если бы нас сорвал водный поток, то мы бы очутились в этом водопаде.
Однажды путешествуя по Восточному Саяну, делали первое прохождение сложного скального перевала сложность которого определялась как 2-(Б), под руководством мастера спорта Игоря Алексеевича Дрогова. Поднялись почти по отвесной стене на седловину хребта. Вниз уходил глубокий, опасный камнепадом каньон. Оставив группу на седловине вдвоем с напарником стали осторожно спускаться по кулуару. До нас донесся грохочущий шум водопада. Пути спуска с этого перевала не было. Кулуар заканчивался отвесной стеной. Возвращаясь назад и подняв голову вверх, увидели, что на нас со склона летит каменная глыба в несколько десятков тон.
Кинулись вверх и спрятались за выступ скалы, прижавшись, друг к другу. Страшный удар в стену каньона, потряс кулуар и вызвал камнепад. Смрадным дымом горящей серы, заполнилось пространство вокруг нас. Сильно побитые мелким каменным крошевом, задыхаясь от гари, выделенной от разбитой в дребезги скальной глыбы, мы с трудом вернулись на седловину хребта. Пришлось долго траверсировать хребет, прежде чем мы нашли спуск в долину реки Китоя.
Хорошее было время. Нам простым рабочим хватало заработной платы и времени, чтобы путешествовать по горным, таежным, болотистым и тундровым ландшафтам, пешком, на плотах, на лыжах, верхом на конях по всей необъятной стране от Черного моря до Тихого океана. В каждом путешествии с нами приключались всевозможные приключения и интересные встречи с охотниками, рыбаками, геологами и пастухами оленей.
Удивительно там живут люди. Мы всегда поражались их необычной для нас жизни. Когда в алтайских юртах меняли табак на молоко, когда у тувинцев нанимали верховых лошадей для заброски грузов, когда буряты рассказывали о своих святых местах, которым они поклоняются. И везде где бы мы ни были, нас встречали радушно, помогали во всем, рассказывали, как удобнее переправиться через сильные сибирские реки, как поймать хариуса, где найти золотой или маралий корень.
Очень много времени уделяли обучению молодых кадров туристским навыкам для сложных путешествий в горах. С Шихамардана на Памире перевели учебный туристский центр на Западный Кавказ. Меня назначили начальником Всесоюзного учебного центра, располагавшегося на Хаджохской турбазе «Горная». Ежегодно несколько сотен туристов на Всесоюзных семинарах получали квалифицированные знания в области туризма. Здесь свела меня судьба с замечательными учеными и преподавателями Александром Ивановичем Апенянским, Игорем Алексеевичем Дроговым, Валерием Владимировичем Абрамовым, Александром Григорьевичем Маклецовым и Юрием Евгеньевичем Мачкиным.
Решили совершить сложнейшую экспедицию с покорением всех вулканов Камчатки. Начали готовиться. Тренироваться. Подбирать снаряжение. Искать карты и описания района путешествия. Я уехал на сессию в Москву. И там стоя на остановке автобуса, попал в аварию. Нас смела ворвавшаяся на остановку автомашина «волга». Очнулся в реанимации Центрального института травматологии в Москве. Переломы обеих рук, позвоночника и обеих ног. Через десять дней остановили кровотечение из разорвавшегося легкого. Начали готовить к операции по ампутации правой ноги. После пункции из спинного мозга отнялись ноги, и поседела борода.
Привезли на каталке на операционный стол. Горят лампы. Все в зеленом. На хирурга надевают перчатки. Готовят анестезию. Хирург Алехин Александр Иванович, молодой человек худощавый, с эстонкой небольшой бородкой спрашивает меня:
-Чего бороду отрастил?
-В горы хожу!
-А в какие горы ходишь?
-Тянь-Шань, Алтай, Саяны, Кавказ – отвечаю, приподняв голову с кушетки.
-А на Кавказе где был?
-Да! Практически везде. Закавказье, Восточный, Центральный и Западный Кавказ.
-А на Западном Кавказе, в каких местах побывал?
-Да ходил в разных долинах от Эльбруса до Семашко.
- И на Семашко был? – проявив вдруг оживленный интерес хирург.
-Да конечно! - ответил я удивленно.
-Тогда ответь мне, что находится на Семашко с северной стороны?
- Большая поляна, а на краю немецкая братская могила. Только кто-то ее раскопал.
-Так это наш туапсинский поисковый клуб раскопки делал, и я с ними принимал участие – оживленно ответил хирург.
Тут персонал стал показывать ему на часы, мол, время уходит, надо ногу ампутировать. И я как за соломинку хватаюсь за последнюю возможность и прошу земляка.
-Может быть не надо отрезать ногу, как бы ее сохранить, а то в горы не смогу ходить.
-Нет! – говорит земляк. – Консилиум врачей уже решил ногу только ампутировать. У тебя там кость в пыль раздроблена. И шансов у тебя нет!
-Все говорят, что в любой ситуации у человека из 100 хоть один шанс, но есть. Давай попробуем. Не отрезай мне ногу!
Толи время, назначенное на операцию, мы проболтали, толи действительно у меня этот шанс был. Только отменил хирург операцию. Сказал, что есть у него какой-то метод вживления иплантанта. Меня поместили в отдельную палату, сделали операцию, вживили какую-то трубку и начали активное лечение.
Меня в палате навестил мой старый друг Бричев Рамазан Худович и принес мне мумие – лекарство для сращивания костей и я ему был очень благодарен. Удивительная судьба сложилась у меня с ним. Вот уже более 46 лет, мы идем с ним рядом бок о бок. Вместе учились в Майкопском деревообрабатывающем техникуме, работали директорами турбаз, ходили вместе в туристские экспедиции. Учились в ВУЗе в Москве, и жили в одной студенческой комнате, как говорится с одного котелка щи хлебали. Долгие вечера просиживали у него дома, в Майкопе в районе западного рынка, писали контрольные работы. Его мама, старая приветливая женщина Хани Мурзабековна (мы ее звали просто баба Катя) всегда нам накрывала на стол и звала Рамазана русским именем Валерой. Часто приходил его брат Марзакан Худович и подшучивал над нами решившими получить высшее образование. Его баба Катя ласково звала Толиком. Их семья из аула Ходзь, а в последнее время они жили в Натырбово.
Затем с Рамазаном Худовичем работали в администрации Майкопского района в одной и той же должности, а теперь стали депутатами Государственного Совета-Хасэ Республики Адыгея. Все в этой жизни меняется, но добрые дела помнятся всю жизнь.
И все-таки, наперекор всему я выздоровел. Научился снова ходить на протезе и даже совершил несколько сложнейших спортивных экспедиций по Восточному, Центральному и Западному Саяну, вошедших в альманах «Ветер странствий», как сложные походы.
Мое излечение имело продолжение. Как то вечером раздался телефонный звонок из Москвы:
-Иван ты дома?
-Да! А кто вы?
- Я, Александр Иванович хирург, помнишь своего доктора?
-Да, конечно! Как же, как же можно забыть!
-Я хочу приехать, к тебе в гости, встречай! Вылетаю утренним рейсом до Краснодара.
Встретил его в аэропорту как самого дорогого гостя. По пути он рассказал, то у него серьезный кризис на семейном фронте и общая усталость от работы. Нужно уединение в горах, чтобы восстановиться.
По пути заехали ко мне в Контрольно-спасательную службу, в то время работал ее начальником, взяли палатку, коврик, спальный мешок и продукты питания.
В Гузерипле нашел егерей и с ними договорился, чтобы отвели Александра Ивановича в самую глушь на реку Чессу. Дали ему удочки и научили ловить форель. Прожил он как отшельник в горах десять дней, полностью восстановился и вернулся в Гузерипль. Я его снова отвез в аэропорт.
Стремление к дальним путешествиям осложнилось со сменой государственной экономической формации, система развития спортивного туризма в стране в связи с закрытием финансирования прекратила свое существование.
По стране прокатилась страшная разрушительная сила сравнимая разве что с опустошительным нашествием гуннов. Этому бедствию было имя «перестройка». От счастливой, доброй целеустремленной жизни не осталось и следа. В государстве перестали быть ценностями долг, честь, совесть, ответственность и порядочность. России потеряла объединяющую народ идею поступательного развития и увязла в гражданской войне на Северном Кавказе.
В средствах массовой информации массированно началось пропаганда насилия, жестокости и террора. Охаивания всего того доброго и положительного что дала народу Советская власть.
Почти на всех каналах телевидения стали транслировать и смаковать самые жестокие убийства, издевательства над людьми, похищения детей и эротику на грани порнографии. Открыли своеобразную массовую школу по совершению афер, убийств, грабежей и как при этом замести следы преступлений.
Главными героями телеэкранов стали бандиты, олигархи, женщины легкого поведения и полицейские. Человек труда напрочь забыт. Посыпался поток совершенно бессмысленных и низкопробных фильмов и песен.
В этой несправедливой жизни, построенной на обмане, незащищенности населения активно насаждается только культ алчности и наживы всеми доступными средствами. Какое поколение на этих псевдо ценностях можно воспитать, совершенно непонятно!?
Чтобы как-то противостоять этой тотальной пропаганде насилия и жестокости, я начал писать о красоте природы, нести людям положительные эмоции и радость жизни. Рассказывать им, насколько прекрасен мир, наш удивительный мир природы и наши горы, сияющие в волшебных лучах солнца.
А еще меня к писательству подтолкнул один случай, произошедший со мной. С перестройкой турбазы все закрылись, надо было как-то выживать. И мы на турбазе «Горная» открыли детский оздоровительный лагерь на 500 детей. Дела пошли хорошо. Наполняемость турбазы полная. Но вот однажды к нам приехал районный санитарный врач Александр Прокаев и предложил взять пробы воды из скважины турбазы на наличие радиоактивности.
Такие пробы были взяты со всех скважин поселка Каменномостского и меня с ними откомандировали в Москву в институт, где необходимый анализ могли сделать. Сдав пробы воды, я отправился на прогулку. Вечером пришел за результатами анализов.
Их вынес мне пожилой научный сотрудник института.
- Ну как наша вода? – спрашиваю я его.
-Плохая вода! А что вы с ней делаете?
-Как что? Детей оздоравливаем!
-Каких детей!? – с недоумением посмотрел на меня ученый.
-Как каких! С адыгейских аулов и казачьих станиц.
-А кем вы там работаете?
-Директором турбазы «Горная».
-Так вы молодой человек преступник! Вы детей не оздоравливаите, вы их травите! Эти несчастные дети, которые у вас прошли оздоровление, это будущие онкологические больные. Вода радиоактивна! Радиация имеет свойство накапливаться в организме и тогда недолго до беды. Обязательно эти анализы покажите руководству Адыгеи, чтобы категорически запретили принимать у вас детей!
Получив документы, я в недоумении сел на поезд и стал внимательно их изучать.
Особую тревогу радиологов вызвало обследование водоисточников водоснабжения поселка Каменномостского, в которых была обнаружена повышенная альфа - и гамма- загрязненность территории.
Обследование артезианских скважин и системы водоснабжения поселка на уровень урановой альфа - активности показало:
- скважина № 36184 сельхозпредприятия «Каменномостский» превышает предельно допустимую норму в 24 раза;
- скважина № 26883 на территории Хаджохской турбазы «Горная», превышает предельно допустимую норму в 11 раз, а шахтный колодец в 4 раза.
Сделанное заключение говорило о том, что: «вода обследованных артезианских скважин, шахтного колодца турбазы «Горная» и главного водозабора пос. Каменномостского из реки Белой не пригодны для питьевых целей, так как не соответствуют санитарным правилам и нормам по показателям общей урановой альфа – активности. Превышение составляет от 4 до 34-х раз предельно допустимых норм.
Среднегодовая эффективная эквивалентная доза облучения населения поселка Каменномостского, употребляющих воду с повышенной альфа – активностью из скважины и за счет всех природных источников излучения составляет 3,097 куб.м.
Это является превышением санитарных норм в 1,5 раза. Причем на долю радиоактивного облучения за счет употребления загрязненной радиацией воды приходится около 27 %. А эту воду пью вот уже 15 лет, и вроде ничего со мной не происходит, подумал я. Наверное ученые ошибаются. Но слова с упреком в мой адрес ученого радиолога, все же засели в душу.
Решил сходить в онкологический диспансер и проверить свое состояние здоровья. Сдал анализы и ужаснулся. Вышел оттуда с диагнозом прогрессирующей онкологии четвертой стадии. Подключил всех знакомых в Москве, в Краснодаре и Майкопе. Везде отказались делать операцию. И только в Майкопе после долгих уговоров все же сделали операцию, удалили опухоль и метастазы. Затем сорок сеансов облучения и сильнейшая химиотерапия.
Никто еще до меня с четвертой стадией онкологии не выживал. Я начал заново жить, радоваться каждому дню жизни, солнцу, воздуху, зеленой траве, людям проходившим мимо меня. Все суетные дела отошли на второй план. Я перестал раздражаться, спорить, ссорится, доказывать кому-то и чего-то. Я просто начал жить. Захотел своими впечатлениями поделиться с товарищами, с народом, показать, что на земле есть красота, есть те минуты жизни, которые надо ценить, они даны нам Всевышним один раз в жизни. Вот так я стал писать о красоте земной. Стал еще больше радоваться нарождению каждого нового дня. Стал еще сильнее любить горы родной Адыгеи.
Но слова, сказанные мне с упреком тем московским ученым, все же запали в душу. Нельзя оздоравливать детей радиоактивной водой. Но на деле как принимали в Каменномостком детей в детские лагеря, так и продолжают принимать. Сегодня здоровье детей не главное, важней заработанные на них деньги.
Я свято верю в добро, что придет такое время, когда к нам вернутся такие ценности как долг, честь и совесть. И что слово Родина для нас будет не пустой звук. Я давно понял, что надо жить не ради наживы богатства, надо жить для людей, на радость людям, и каждый день стараться делать добро. Переключился к исследованию прекрасных мест отдыха на Западном Кавказе, в Республике Адыгея. Поехать в путешествие на Памир, Тянь-Шань или Алтай стало не по карману.
Чем больше посещаю уникальные по красоте места, тем больше понимаю, что так мало, еще о них знаю. Тем сильнее в груди горит огонек познания, зовет меня к новым впечатлениям, неизведанным туристским маршрутам и непокоренным вершинам. Вечное движение вперед, к красоте природы, за положительными эмоциями, может быть в этом и есть смысл всей моей бродячей жизни.
